Фильм

Предельный закат

Как и почему уходит самое главное в нас, как зелень в растениях, – жажда жизни? И постепенно, словно на цыпочках, незаметно, буднично, подкрадывается «апокалипсис наших дней», начиная долгое, как хмурое утро в Освенцеме, пребывание в аду. Кто-то из русских философов сказал: ад – это не вечная жизнь, хотя бы в страдании, но мука вечной смерти. Может, Розанов? А это точно он произнес: «Я могу не иметь совершенной правды в поступках своих, в отношениях к людям: но не иметь совершенной правды в святая святых своей души? Это было бы ужасно!»
Если коротко, фильм Томми Ли Джонса и пьеса Кормака Мак Карти, по которой он сделан, об этом. О вечной смерти, об аде внутри себя. О больной, как сгнивший зуб, тоске по собственной живой душе, по жизни, доверчивая жажда которой и есть правда.
А еще фильм Ли Джонса про вымышленный ад. Про ад, который натужными усилиями интеллекта создается человеком вокруг самого себя, словно защита от света жизни, от воздуха. Когда вынести ее (жизнь), словно пытку, можно с трудом. И разве что ночью. По дороге на собственный эшафот. Но – в шаге от эшафота - встретить человека, просто поговорить с ним… и вдруг обрести спасение.

Есть ли люди, которых спасать не стоит? Такой вопрос задает крупнейший американский писатель, лауреат Пулитцеровской премии и один из явных кандидатов на Нобелевскую Кормак Маккарти («Старикам здесь не место», «Советник», «Дорога») в своей пьесе «Вечерний экспресс «Сансет Лимитед». Маккарти влечет постапокалиптика. Во всех смыслах этого слова. В фильме Томми Ли Джонса вкус ее исперчен полной безнадегой, как в «Старикам здесь не место» Коэнов и «Советнике» Скотта. Впрочем, по сравнению с ними фильм все же светел. Однако пока не прозвучал финал, пока не открылась дверь, за которой то ли жизнь, то ли смерть (это каждый, конечно, решит сам), ты словно в недрах апокалипсиса одного человека, который, в общем-то, наверное, уже умер (под поездом депрессии 150 км в час). Но вдруг нашелся спасатель.

Показать недра души того, кто не хочет жить, выскрести оттуда – по сусекам – ком обид, комплексов, детских страхов и взрослых разочарований («Все, что я любил, оказалось таким слабым, тонким… Всего того, во что я верил, больше нет»), - в общем-то, не великая невидаль. Но тут показан человек, который сделал единственным своим богом безнадежность. Он молится ей, тешится с нею, извращаясь до того, что распространяет ее на все и всех. На весь белый свет. Гасит его сам. «Надежда на небытие. И я за нее цепляюсь», - горит Белый. Как звучит, а? Вихляющий мозг интеллектуала даже в отчаянии найдет, чем покрасоваться. Слова, слова, слова… Их так много, они серьезнее, чем инфаркт, привязчивее, чем карма, они, как камушки, брошенные в могилу нелюбящими руками. Собственными руками. В собственную могилу. Изо дня в день. Изо дня в день… «Страдание и судьба – одно и то же». Прелесть! Где там мой карандаш, дай-ка запишу.

«Заковыристый ты у нас черт, профессор», - отвешивает комплимент Черный Белому (других героев в фильме нет). Ведь он сумел превратить «такой пустяк, как самоубийство» в нового «Гамлета», «Короля Лира» и «Войну и мир» вместе взятые. Слишком сложно. Слишком много смысла в бессмыслице. Слишком много слов довеском к пустоте. Слишком много ума. Одни «закавырочки». «Адище» духовного лепрозория, над которым клубится дым сожженной веры в себя, мир, свет, людей, человечество: «От прежнего мира ничего не осталось…Западная цивилизация целиком и полностью превратилась в дым над фашистским концлагерем. А я настолько был увлечен высокими материями, что даже не заметил».

Есть люди, которых спасать не стоит… Фильм Томми ли Джонса о том, что после этой фразы всегда должен стоять вопросительный знак. Именно так стоит понимать, наверное, единственную высокопарную фразу в фильме: «Мы в ответе за ближнего своего». Свет-то есть. И как-то вдруг найдется спаситель. Каждый здесь, чтоб кого-нибудь спасти.

P.S. Вся жизнь - это ловля созвучий. К этому фильму поймала такой: «Он исхудал, истомился, был на краю отчаяния, и его вывел на путь «веры»… просто разговор с престарелым августинским монахом. - "Да что ты мучишься, Мартин! Ну, наши подвиги ничтожны, грехи - не искупимы: но кровь-то, кровь-то Спасителя, ведь ее одной капли достаточно, чтобы очистить от греха миры". И Мартин воскрес: он уперся лбом или, точнее, подобно ласточке в душной комнате, он вырвался в форточку этих удачно сказанных, но совершенно случайных слов и полетел в бесконечность». В. Розанов. «Случай в деревне».

Религия в различных государствах представляет собой совершенно разные понятия. И я сейчас не говорю о разнице между, скажем, православием и мусульманством, я говорю об отношении к религии в обществе. Недавно в одном из типично американских шоу, в котором принимали участие с десяток молодых девушек, я с удивлением увидела, как каждый вечер они дружно и радостно молились. Потом выяснилось, что одна из девушек – атеистка, и она была в прямом смысле слова заклевана остальными девятью. В России, в силу определенных обстоятельств, отношение к религии несколько иное. Человек, который навязывает свою веру или пытается втемяшить тебе в голову свои религиозные взгляды, вызывает недоумение и отторжение. Думаю, привычка «верить внутри», а не выплескивать свои взаимоотношения с Богом наружу, тянется еще со времен Советского союза, когда по понятным причинам говорить на подобные темы было не принято. Именно из-за этой разницы в восприятии фильм «Предельный закат» скорее будет понят американскими зрителями, чем российскими.

http://www.obzorkino.tv/2011/03/29/thesunsetlimited/

Перед нами два героя – черный и белый, «профессор» и «пастор», самоубийца-неудачник и его спаситель. Всю ночь (полтора часа в экранном времени) они будут вести разговоры в запертой квартире о жизни и смерти, о смысле существования, о прошлом и возможном будущем, но в основном – о Боге и религии. «Черный пастор» – бывший заключенный, который в момент, когда был очень близок к смерти, услышал Бога, который завещал ему заботиться о ближних. «Белый профессор» – разочаровавшийся в жизни атеист, который собирался сбежать в неизвестный загробный мир от бессмысленности и бренности земного существования. «Черный» выдернул «белого» из-под поезда и, заперев у себя дома, пытается вразумить. Библия – вот его аргумент, но достаточен ли он, чтобы наполнить смыслом жизнь человека, который цинично отвергает и Бога, и ближнего, и самого себя в мире живых?

Роман «Предельный закат» принадлежит перу Кормака МакКарти, лауреата Пулитцеровской премии, чьи произведения уже не раз экранизировались. Например, по роману МакКарти был снят фильм «Старикам тут не место», получивший сразу несколько «Оскаров», в том числе, и за лучший фильм. В этом году мы ждем выхода фильма по его общепризнанному шедевру «Кровавый меридиан» об охотниках за скальпами. Кормак МакКарти никогда не боялся рисковать, иногда даже шокировал, но, видимо, к старости решил задуматься о вечном (на момент написания «Предельный закат» ему было за семьдесят). Думаю, о вечном решил задуматься и Томми Ли Джонс, которому, как мы помним, уже хорошо за шестьдесят. Полагаю, роман произвел сильное впечатление на Томми, раз тот рискнул снять лишенное всякого действия кино, наполненное исключительно трепом двух немолодых людей. Его напарником на площадке стал Сэмюэл Л. Джексон.

Поначалу я удивлялась: роль, которую избрал себе Томми Ли Джонс на фоне второй смотрелась серо и неубедительно. Задорный и активный чернокожий разнорабочий, который успел и человека убить, и с Богом поговорить, и все понять о жизни, и других научить – персонаж куда более занятный, чем угрюмый молчаливый «профессор», которому, кажется, и возразить-то нечего. Но чудеса начинаются, как только «белый» начинает-таки говорить. Если весь монолог «черного» по большому счету сводится к фразе «Ты об Иисусе думал?», то его визави действительно выстроил в своем сознании четкую картину мира. «Жизнь – это трудовой лагерь, из которого ежедневно уводят на казнь часть заключенных», – говорит он, – «Единственное, чего я боюсь – это то, что на том свете будет то же самое, но вот только сбежать будет уже некуда». Пять минут, в которые вмещается речь «профессора», пожалуй, интереснее предыдущих полутора часов проповеди. Думаю, что если бы позиции циника-атеиста уделялось не меньше внимания, чем его оппоненту, фильм бы значительно выиграл.

Неоднозначна и развязка «Предельный закат». От подобных картин всегда ждешь перевертыша в конце: собеседник вдруг может оказаться самим Богом, твоим «вторым я», видением – да кем угодно. Герой в финале обычно сходит с ума, просыпается или понимает, что уже давно мертв. Сам формат подобного долгого диалога настраивает на авторский сюрприз на сладкое. Этот фильм создан не ради сюрприза, он создан ради самого фильма, ради этого долгого диалога двух разных людей, которые никогда не смогут переубедить друг друга. Судя по тому, что фильм не выходил в прокат даже в США, где, по моему мнению, был бы понят и воспринят, кино изначально мыслилось «не для всех». Возможно, Томми Ли Джонс таким образом просто переосмыслил свою долгую жизнь и не нуждается в признании нас с вами. Из-за этой всесторонней камерности: и действия, и формата повествования, я не могу назвать фильм плохим – он просто не для всех, но не могу и рекомендовать– по той же причине. Если религиозно-мирские разногласия не чужды вашему сердцу, возможно, ленту и стоит посмотреть.

Вердикт: камерная постановка на двоих, посмотреть целиком с первого раза непросто. Однако, в ней есть некоторые мысли, которые непросто потом выветрить из головы.

(c) Обзоркино

Рекомендовали друзья, нисколько не пожалела, что посмотрела.
Теологический спор "черного" и "белого". Театральная пьеса в экранизации. Два гениальнейших актера!
Чего стоят их высказывания о лучшей книге ("Война и мир") и лучшем композиторе (Колтрейн).
Вобщем смотреть нужно. Может, не с первого раза весь фильм, а по кусочкам, т.к. действие достаточно статичны, а диалоги насыщены мыслями, с первого раза может, что называется "не вкатить"... ) Но фильм однозначно очень крутой!