Фильм

Магия, магия

Посмотрел, пошел на имдб, увидел оценку и сильно обиделся за фильм. В итоге, как я посмотрел по рецензиям, не я один, решив поставить 8 баллов, поставил в итоге все 10. Пусть знают наших. Рассказывать об этом маленьком инди-фильме как это принято у джентльменов-кинокритиков – то есть, без спойлеров – никак нельзя, извините. В противном случае большая часть прочитавших - кино смотреть даже не будет (по сюжету пятеро молодых людей едут в какую-то чилийскую глушь, и как бы должно случиться все то, что случается в фильмах типа «Хижина в лесу») – ах, опять трэш, угар и расчлененка, ах, опять кровь, кишки и крики зарезанных дам. Хуже того, оставшаяся публика пойдет смотреть фильм как раз в ожидании трэша и угара, ожидания ее будут пренеприятнейшим образом обмануты, и на имдб число проставивших фильму от 1 до 5 баллов резко возрастет.

Это один из лучших фильмов о безумии. Даже не так: это кино о том, как человек сходит с ума, и это, б..., охренительно страшно. Страшно, больно и тяжело. Почитав интервью с Сильвой я не удивился, что там через раз упоминается Полански с его «Отвращением», «Ребенком Розмари» и «Жильцом». Редкие настоящие, живые и потому страшные фильмы о том, как здоровый человек соскальзывает в потустороннее. И не важно, что понимается под потусторонним. В случае с попыткой нарисовать иррациональную картину мира, есть только три, не больше, неведомых дорожек со следами невиданных зверей. Во-первых, герой сходит с ума, отсюда и все происходящее на экране. Во-вторых, герой в здравом уме, а вот его окружение – это подлецы, подонки, ублюдки и сволочи, которые и пытаются свести его с ума. В-третьих, диавол существует. В истории кино мы знаем очень мало попыток показать нам настоящее безумие, как это ни странно. В основном фильмы с психами – это фильмы об убийцах и маньяках (что приводит к противоречиям со статистикой: большинство-то ненормальных никак не опасны для окружающих; мало того, опаснее психов как раз здоровые, но who cares, действительно), то есть, все те же трэш, угар и расчленка. На ум приходят сразу фильмы джалло, фильмы Ардженто, Де Пальмы. Но эти ленты, они используют безумие как триггер, как решение уравнения. Они – не о сумасшествии. Фильмы Полански – да. Фильм «Головокружение» Хичкока – удивлю – но тоже да: в фильме работает похожая схема – «что-то в этом мире не так», и герой не может справиться с тем, как рациональная картина рушится. Написав это я кажется начинаю понимать, почему Хичкока тогда не понял ни массовый зритель, ни критика. Люди на самом деле не любят смотреть фильмы, в биос которых прописано иррациональное. Они готовы посмотреть нуар, но не готовы смотреть «Шоковый коридор» Фуллера – один из лучших фильмов о пресловутом «соскальзывании». Люди готовы посмотреть «Омен», но не готовы увидеть Изабель Аджани с пеной на губах в великой «Одержимости» Жулавски. Именно образ одержимой бесами героини Аджани, в подземном переходе, вопящий, истеричный, изломанный, страшный – стоял у меня перед глазами, когда в «Магии» сходила с ума героиня Джуно Темпл (сыграла охренительно, и, подозреваю, ей еще долго будет тяжело и не по себе от той шкуры, в которую она вынужденно влезла).

Также, как Полански и Жулавски и Фуллер, Сильва поместил «небольшую вселенную иррационального» в живот своего фильма. Отсюда тошнота, головокружение и дискомфорт: вестибулярный аппарат даже подготовленного зрителя в таком случае разбалансируется. При этом Сильва не использовал для этого ничего психоделического, никаких сверхъестественных образов, никаких особенных игр с нарративом, никакой резни. У тебя голова кружится, и ты понимаешь, что только что получил два удара в живот – но на экране все это время как будто ничего не происходило. После просмотра я решил узнать, кто этот понравившийся мне оператор, и выяснилось, что это не кто иной, как Кристофер Дойл! Ничего принципиально дойловского при этом в ленте не обнаруживается. И я еще больше Дойла зауважал, он наступил на горло собственной песне, и снял фильм не так, как всегда привык снимать, а так, как это необходимо было фильму. Еще приходят на память «Образы» Олтмана, хотя они мне и не очень понравились. Но должен заметить, что «Образы» по большому счету тоже не о том, как человек сходит с ума. Как и джалло, и другие фильмы такого рода, безумие там использовано в качестве метода, формы рассказа. У Сильвы же фильм о безумии. И вместе с Дойлом он, по-видимому, отказался использовать в фильме ставшие уже привычными штампы, весь этот психопатологический арсенал, но итог просто поразительный. Птицы постоянно шумят за окном, пока девушка, только-только приехавшая из США в гости, и вдруг оказавшаяся у черта на куличках, безуспешно пытается уснуть. И от шума птиц не по себе, они бьют по нервам как неожиданные цвета в «Шоковом коридоре». Девушку гипнотизируют ради фана, и вроде бы это даже весело, но от ее танцев тебе тоже не по себе. Девушка стоит на скале, считая до трех, чтобы не испугаться и прыгнуть и… И вот это была просто охренительная сцена, хотя ничего такого в ней нет. Темнота хоть глаза выколи. Слышится лай собак. Какая-то псина сталкивает со скалы несчастную овцу, и та некрасиво падает в воду. Вот эта сцена со стоящей на скале девушкой, которая позвала своих друзей, чтобы доказать, что на этот раз она будет смелой и прыгнет («Раз, два, три…) – она по уровню воздействия равноценна сцене с Изабель Аджани. Она страшная, страшная не потому, что где-то в лесах притаились злые духи, или вот сейчас кто-то кого-то зарежет. А потому, наверное, что когда рядом с тобой здоровый человек сходит с ума – это больно и страшно, ведь ты ничем не можешь ему помочь.

Сильва пол фильма делает похожим на кучу других хорроров. И, возможно, его ошибкой было показать пассивно-агрессивное поведение окружающих героиню. Сам он говорил, что всего лишь экранизировал известную городскую легенду про таких же перцев, и девушку, которая на уикэнде стала вдруг совершать странные поступки, и реакция тех чуваков на ее отчебучивания была аналогичной. Так или иначе, фильм обманывает раз, когда тебе кажется, что это обычный слэшер, фильм обманывает два, когда тебе кажется, что это «Кэрри» или «Соломенные псы». Но последние минут двадцать, когда фильм уже соскальзывает туда, куда медленно падает сознание героини, ты вдруг удивляешься тому, что никто до Сильвы, используя аналогичный сюжет, не использовал самой очевидной схемы, во всяком случае не переключал так регистры жанра, чтобы настроенный на хоррор зритель видел в итоге страшную драму совсем иного рода. Вот тут еще есть, кстати, самый неприятный актер своего поколения Майкл Сера, и, да, прямо как по писанному, пол фильма он играет омерзительного, гадкого, инди-хипсто-тошного персонажа, такого, что ты бы простил героиню, если бы она-таки решилась порезать его в лоскуты. И хотя его в финале жалко не меньше, чем ее, он весь фильм составляет ей оппозицию. Он и остальные – это те, кто не понимает, какого черта вообще происходит. Именно поэтому – злятся. Вот зрители, которые в итоге возненавидели Сильву и фильм – это Майкл Сера и есть. А кому хочется быть похожим на Майкла Серу? Известно – никому.

Тем не менее, я не представляю, каким дегенератом надо быть, чтобы не оценить последние минут двадцать. Особенно – индейских шаманов. Пену у рта. И сцену в лодке, после которой следует затемнение. Каким дегенератом надо быть, чтобы негодовать в рецензиях, считая, что «режиссер намеренно оставил недосказанность, и разрубил узел, вместо того, чтобы развязать его», тогда как там никакой недосказанности как раз и нет. Каким, наконец, дегенератом надо быть, чтобы будучи обманутым в своих ожиданиях отменного жанра, в итоге спустить всех собак на это маленькое, тонкое и грустное кино. Увезите Apple на какую-нибудь Диону или другую луну Сатурна, возможно, в итоге все сраные гики и хипстота перебежит, наконец, туда, и я вздохну свободно? Потому что ведь сил уже никаких нет: мало того, что для них в основном и снимают сегодня фильмы. Так еще и когда снимают фильмы не для них, они приходят туда, где их никто не ждал и им никто не рад, приходят, разбрасывая свое ироничное дерьмо, как тот же герой Майкла Сера. А потом еще удивляются, что их никто не любит. Идите и смотрите своего замыленного Уэса Андерсона, он любит счастливых идиотов, он и сам такой.

Этот фильм надо видеть. Он уникальный, такого вы не видели и не увидите. Он просвистел на Сиджесе, и очень скоро канет в лету, войдя, возможно, сто тысяч лет спустя в какие-нибудь списки «культовых фильмов» или «TheWeirdStuff», а потом его все забудут, и наткнуться на него – вот как сейчас, случайно прочитав этот текст и скачав фильм – будет трудно. Да, это кино не для воскресного вечера, и вообще не ради фана снятого, и каких-то опупенно-важных психологических или социальных проблем не поднимает. Но в этом его большой плюс. Фильм рисует кошмар одиночества одной неловкой, маленькой девочки, ее боль и непонимание других. Он полон полетов птичьих стай, намеренно нелепых эпизодов с собаками, полон темного леса и шума морского прибоя. Он не оставляет ни шанса для существования пресловутой «зоны комфорта» зрителя, когда зритель с айкью выше 100 сознательно понимает, что перед ним «всего лишь игра», а зритель с айкью ниже 100, понимает все про игру спинным мозгом. Смотреть на кричащую и плачущую Джуно Темпл порой невыносимо. Но на плачущего Майкла Сера, вы не поверите, еще невыносимее. Наверное, тут еще можно надуть пафоса, и сказать, что лента учит замечать чужого, приглядываться к его странностям, пытаться понимать его, вместо того, чтобы играть во все эти гребанные социальные игры «ты пока чужой и гость среди нас, понадобится время, чтобы влиться». Чувство от просмотра – как будто ты вышел в яркий солнечный день на улицу вместе с близким тебе человеком, а его на твоих же глазах на смерть сбила машина. Вот это чувство, когда ты протягиваешь руку несчастному, а он все равно срывается в пропасть – оно же еще хуже, когда ты даже не понял, что ему нужна помощь, и руки не протянул. И теперь тупо стоишь и смотришь вниз, и всё, что приходит тебе в голову, так это мысль о том, как, однако, ритмично бьются волны, просто удивительно, и ты, вместо того, чтобы рыдать и клясть себя на чем свет стоит, начинаешь волны считать: «Раз, два, три…».