Фильм Костюмер

Мощная камерная драма с грустными и смешными моментами, которая могла бы стать одной из самых важных лент о театре, но вместо этого предпочитает затрагивать более глубокие, хотя и связанные с театром, вещи. История взаимоотношений костюмера Нормана (Том Куртни), весьма терпеливого и отзывчивого малого, судя по всему к тому же еще и гея, с легендарным, но впадающим в старческий маразм актером (Альберт Финни) в годы Второй мировой войны, когда все более-менее здоровые актеры отправлены на фронт, но театры по прежнему заполняются, дабы хоть на мгновение оторваться от жестокой реальности, пусть и за пределами здания рвутся бомбы, а в его стенах доживает последние деньки отдавший всего себя служенью Мельпомене гигант сцены, который и выкатывается-то играть исключительно усилиями никем не ценимого и неизвестного маленького человека.

В основе этого очень известного фильма лежит не менее культовая пьеса с тем же названием за авторством Рона Харвуда, столь яркая и интересная еще и потому, что Харвуд знал о чем писал, ибо сам в 40-е проработал костюмером в одной театральной труппе. А сыграли в картине очень важные для истории британского кино актеры Том Куртни и Альберт Финни, хотя если и возникает аналогия с каким-то «нововолновым» британским фильмом, то скорее с «Комедиантом», но при этом не переосмысливая те темы, а скорее вступая с ними в спор.

В первую очередь, бросается в глаза разница между основными театральными действующими лицами. Герой Оливье в «Комедианте» скорее нелеп, жалок и, в силу этого, выглядит бесталанным, тогда как герой Финни в «Костюмере» бесконечно талантлив, но жалок и, в силу этого, выглядит нелепым. Сэр - это такой зубр эпохи, который может не вспомнить, как надевать портки, но если он начал читать первую строчку монолога, то ни одна бомба не способна его сбить. Другой вопрос в том, что нужно правильно вспомнить правильный текст из правильного спектакля, но это уже мелочи, конечно.

За всем деспотизмом, криками и позами героя Финни не стоит абсолютно ничего, равно как и сквозит пустота в глазах и действиях героя Оливье, пусть и по несколько иным причинам. С годами Сэр выгорел изнутри настолько, что никаким эмоций в нем не осталось, а то, что видит зритель – это лишь его оболочка. Тогда как Арчи Райс единственное чем и был, так это неприкрытым куском спутавшихся настроений. Да и Райса ненавидят зрители, а Сэра – соратники по труппе, что тоже вносит весьма момент диспута в сравнение образов двух важных персон.

Фильм настолько вероломно раскрывает все таинство театральной магии, что ничего иного, кроме как поаплодировать стоя, не остается. Ведь в конечном итоге театральный зритель видит только то, что происходит на сцене, а не за кулисами, где ограниченная в средствах и возможностях труппа делает невероятное, дабы магия не спадала и даже те, кто перед спектаклем яростно отказывались помогать, мотивируя все неприятием самоуправства главного актера, неожиданно даже для самих себя, трясут листы и лупят в барабаны с выпученными глазами.

Не обошлось и без обычной для британского кино темы социальной асимметрии общества, представленной зданием театра группы людей. Тот, на котором все собственно и движется, из-за которого постановка не срывается, который делает фантастическое в невероятных по безнадежности условиях – костюмер – в результате оказывается неупомянутым в письме Сэра. И уж понятное дело, вся слава и почет, все аплодисменты и любовь зрителя – все это к ногам того, кто вообще отказывался не только выходить на сцену, но даже одеваться для этого.

За окном 83-й, а у Йейтса - каменный век. Английское кино если не про Черчилля, так про Шекспира. И это меня даже не бесит. Это скучно и скучно. И Шон Коннери - козел.