Вагнер. Демоны и ангелы эпохи ар деко живут в эпическом Нью-Йорке, разделенном на коммунистов, капиталистов, негров, белых, гомосексуалистов, франкистов, юнионистов, левых, правых, нижних, задних. Все гангстеры спят. Мир (который театр) задыхается от политики. Удушье подступает со сцены в пустом кинотеатре: тяжелая золотая лепнина валится на красную бархатную обивку кресел; на экране мерещится кинохроника. Мы находимся за экраном. В основе сюжета - история о постановке левацкого мюзикла "Колыбель будет качаться", в котором профсоюзный застрельщик встречает в тюрьме уличную шлюху. Пьесу ставит будущий лучший режиссер Голливуда - Орсон Уэллс. Параллельно коммунист-живописец Диего Ривера расписывает Марксом - Лениным фойе Рокфеллер-центра, а фашистская валькирия Маргарита Сафратти (Сарандон) продает Да Винчи миллиардеру-сталелитейщику Грею Мезерсу. Буржуйская камарилья наряжается в костюмы эпохи Марии-Антуанетты, но колыбель власти покачнется: на заводах Мезерса забастовка, а его жена, графиня Ла Гранж (Ванесса Редгрейв), выкрикивая профсоюзные лозунги, идет с толпой на 59-ю улицу смотреть мюзикл. "Колыбель будет качаться" повторяет то, что сделал Боб Фосс в своем "Кабаре": заново побеждает политику эстетикой. Роббинс-режиссер грезит на целлулоидную пленку такой же мощный заряд остранения. В эту мерцающую оправу врезан крепкий, как ледоруб Рамона Меркадера, сценарий, отравленный вязким и приятным монтажом. Сладкий плод повергает в состояние обморока, после которого нужно перечитать "Великого Гэтсби", выпить сухого мартини, лениво натянуть смокинг и поехать в "Двадцать одно". А там, выставляя свою интеллигентность, заигрывать с Мери Тодхантер-Рокфеллер, интересоваться у ее мужа, как дела на Standart Oil, тихонечко покачиваясь в колыбели власти. Напиться и swing all over New York.