Фильм

Бегство мистера МакКинли

Советский фантастический фильм по книге Леонида Леонова, пытающийся рассказать о сложностях попыток избежать сложностей настоящего, прыгнув в будущее, но на самом деле рассказывающий о деталях загнивающего капитализма. Мистер Мак-Кинли (Донатас Банионис) – самый простой обыватель, работает где-то в обычном офисе, особых денег нет. Он страдает от страха ядерной войны. И вот однажды он узнает о возможности от войны, а значит и от страха, который ломает всю его жизнь, сбежать. Ученый изобретает какой-то сильный газ-снотворное, которое может сохранить человека на целое столетие как минимум. До времени, когда все войны и возможности катастрофы уже утихнут и человечество будет жить прекрасной новой жизнью. К сожалению, подобный прыжок из пугающего настоящего могут позволить себе только очень богатые люди. Тогда Мак-Кинли, наслушавшись историй в стиле Достоевского от уличного музыканта (Владимир Высоцкий), решает познакомиться с какой-нибудь богатой старушкой-процентщицей.

Тем, кому сегодня режет глаз этот кондовый антикапиталистический стиль повествования стоит ознакомиться с литературным первоисточником, который на порядок гораздо сильнее обвиняет капиталистический западный уклад жизни. Времена тогда были – чтобы отвлечь простого советского человека от унылости социализма советского разлива, приходилось на государственном уровне доказывать, что на Западе гораздо хуже. И, если это повторять по сто раз на дню – люди верили. Так или иначе, Швейцер все-таки поиграл с оригиналом и, как говорят очевидцы, Леонов фильмом оказался очень недовольным, ушел с показа жутко расстроенным. Какие-то лизоблюды попытались оправдать его реакцию авторским сопереживанием персонажу, однако высказывания самого писателя относительно того, что он не увидел его полемики с Достоевским, и так далее, не оставляет сомнений.

Сам же Швейцер, вопреки сложившейся сложной политической ситуации вокруг кино, и тотальной антизападной тематики книги, хотел снимать как раз в американской стилистике того времени, а это означало присутствие в картине большого количества сквозных баллад. Предложили пригласить Владимира Высоцкого для этого. Тот с радостью согласился, написал 9 песен и рассказывал на концертах, что скоро с ним выйдет фильм. Однако нарративная структура не подразумевала использование стольких песен, так что в ход пустили лишь полторы. Плюс многие сцены с самим Высоцким в фильм не попали. Певец был жутко разгневан результатам. Впрочем, и во время работы над фильмом он не нашел общего языка со съемочной группой – все его боялись. В Будапеште, где снимали натурные уличные съемки, практически ни с кем не общался и ходил мрачный.

«Мое время истекло, я кончил. На вопросы ответят секретари, чтобы не скучали и не зря получали деньги. В сущности, я летел сюда, чтобы посмотреть, кто сейчас стоит у кормила современной цивилизации. То есть, посмотреть на ваши лица. Благодарю вас. Я видел».
Пересмотрел я в очередной раз «Бегство мистера Мак-кинли». Монолог свихнувшегося миллиардера-филантропа в блистательном исполнении Бориса Бабочкина — высший пилотаж, это смело можно в рамочку и на стенку. Личный нашатырь на все случаи жизни. Получилось у Швейцера такое ироничное и слегка шизоидное кино — венгерская и германская натура, вычурные операторские ракурсы, чумовой Банионис с голосом Гердта, пестрый парад городских сумасшедших разной степени адекватности - от священников до проституток, мультипликационные вставки, меткие закадровые музыкальные мазки и десять копеек Высоцкого. Из многочисленных умозаключений по просмотре — сразу два, которые очевидно лежат на поверхности: мир безумен, и жить страшно. Я уже писал ранее о своей по отношению к семидесятым — мммм..... да нет, не любви — скорее, ментальной привязанности. Так вот, если хотите печенкой прочувствовать семидесятые — смотрите «Бегство мистера Мак-кинли». Кино аккурат 1975 года. Там есть все, весь букет — и разнузданные черные фанковые пассажи, и модные уже антидепрессанты, и сексуальная революция, и одиночество в толпе, и гигантомания вкупе с самоуничижением, и кризис человеколюбия, и угроза ядерной катастрофы. И всеобщий нервный страх — друг перед другом и перед будущим. Нет, не такой, как сегодня — нынешний страх, он... усталый какой-то. Почти бесстрастный. Эмоции человечества сильно притупились на стыке веков, как у стада, заведомо обреченного на убой; день прожит, и слава богу. О покорении космоса и яблоневых садах на Марсе уже никто не думает. Человечество благополучно свыклось с мыслью, которая тогда была мучительно свежей и острой, как лезвие ножа — мыслью о скором конце.