Щегол
The Goldfinch, США, 2019
Экранизация хитового романа Донны Тартт
После взрыва в музее молодой Тео (Энсел Элгорт) получает от умирающего мужчины кольцо и картину, которые должен вынести из музея. Картина подарит ему море неприятностей, но избавиться от них Тео сможет тоже только с ее же помощью. Режиссер славной мигрантской мелодрамы «Бруклин» Джон Краули экранизировал одну из самых нашумевших книг 2013 года с голливудской актерской сборной.
Самые ожидаемые события
Рецензия «Афиши» на фильм «Щегол»
Честная, но унылая экранизация Донны Тартт
Нью-йоркский подросток по имени Теодор Декер (Оукс Фегли, потом Энсел Элгорт) идет с мамой на выставку европейской живописи. В музее гремит взрыв, мама погибает, Тео, сам не вполне понимая зачем, забирает из развалин небольшую картину «Щегол» — шедевр трехсотлетней давности голландца Карела Фабрициуса.
Мальчика соглашается временно приютить многодетное аристократическое семейство его одноклассника, миссис Барбур (Николь Кидман) некоторым образом заменяет ему мать. Фигурой отца же становится антиквар-отшельник Хобарт (Джеффри Райт), к которому Тео выводит ниточка из музейного теракта; в его мастерской он знакомится с рыжеволосой девочкой (Эмили Лоренс, потом Эшли Каммингс) и влюбляется в нее навсегда. Вскоре появляется и настоящий отец (Люк Уилсон), актер-неудачник, алкоголик и игрок, нынче проживающий с легкомысленной подругой (Сара Полсон) на окраине Лас-Вегаса. Там Тео встретит еще одного важного в его жизни человека — русскоязычного тинейджера Бориса (Финн Вольфхард, потом Анайрин Барнард), обаятельного, но уже готового пойти по дурной дорожке.
Экранизация «Щегла» Донны Тартт, одного из самых шумных романов подходящего к концу десятилетия, — дорогой, добротный, уважительный к первоисточнику фильм, который не понравится, вероятно, никому. Армия поклонников книги — как это обычно бывает, скептически настроенная уже на уровне кастинга, — найдет тысячу поводов, и справедливых, и не очень, утвердиться в своем скепсисе. Зрители, роман не читавшие, и вовсе не поймут, из‑за чего весь сыр-бор. Приключения Тео пересказаны очень неторопливо: два с половиной часа в расслабленном темпе — но на самом-то деле наспех; и когда амстердамский финал разыграется так, как разыграется, люди вправе будут спросить, куда же провалилось обещанное им увлекательное действие.
Что касается кастинга, то в нем куда больше попаданий, чем неудач. Кидман, разумеется, и во сне может идеально перевоплощаться в таких героинь (возможно, во сне даже лучше) — ледяных леди, скрывающих тепло и драму за безупречным фасадом. Джеффри Райт — отличный; другое дело, что Хоби и в книге слегка игрушечный, но здесь получился еще более плюшевым и одномерным. Люк Уилсон — в десятку. Девушки — без сенсаций, но в порядке. Борис, самый эксцентричный персонаж романа, которого играет сперва мальчик из «Очень странных дел» и «Оно», а потом — некий валлиец (у обоих имена как из классного журнала Хогвартса) — неочевидное, но смешное и, в общем, скорее, сработавшее решение. Сцены в Лас-Вегасе выбиваются из фильма, но эта передышка не лишняя.
А вот Энсел Элгорт — действительно, не очень. Он, как мы знаем из «Малыша на драйве», хорошо изображает сдержанность, но она у него пустая: надлом, скорбь, конфликт в этих глазах не разглядеть, даже когда точно знаешь, что они там есть. В книге понять Тео нам помогали сотни страниц монолога: здесь актер должен был выйти и показать — и оказался к этому не готов не по своей вине, а просто, кажется, от природы. Юному Фегли (который, конечно, не будет таким смазливым, когда вырастет) это, кстати, удается куда лучше. Элгорт же с его костюмчиками и таблеточками выглядит в финальной части не запутавшимся наркоманом, чья и без того трагическая жизнь несется под откос, а слегка споткнувшимся испорченным яппи.
Еще один очевидный проигравший — собственно, «Щегол», птичка. Картина Фабрициуса по-прежнему находится в центре истории («Все остальное — до или после», — уточняет бесстрастный закадровый голос героя), но что она там делает — не всегда понятно. Лишившись, опять же, многих десятков посвященных ему страниц, полотно потеряло всякое значение, кроме поверхностно символического, и всякую ценность: разжеванная в концовке метафора, к которой мальчик отчего‑то прикипел.
Режиссер и сценарист, оба с театральным опытом: ирландец Джон Краули, прекрасно перенесший на экран роман «Бруклин», и британец Питер Строхан («Шпион, выйди вон!», «Снеговик») — формально весьма ловко справились с непосильной задачей утрамбовать такой кирпич текста не в мини-сериал (как многим хотелось), а в полный метр: крышка закрывается, ничего не торчит. Но этот багаж никуда не едет. Литературное кино в самом плоском смысле этого определения — даже в моменты вдохновения «Щегол» не позволяет себе увлечься и поискать собственный путь, ни на секунду не дает забыть, что это всего лишь робкое исполнение чужих инструкций.
Флешбэки громоздятся на флешбэки, великий оператор Роджер Дикинс снимает танец пылинок в воздухе (дотанцевавший аж до трейлера), фортепиано переходит в Radiohead. В Нью-Йорке — антикварная мебель, сложные лица и недо-Диккенс, в Неваде — закаты, бассейны и янг-эдалт-трагикомедия, в Амстердаме — снег, художественный беспорядок в гостиничном номере и неслучившийся триллер. Музей — символ вечности, о которую разбивается наша сиюминутность, сквозная тема многословного и порой неловкого, но захватывающего, глубокого, безусловно живого романа Тартт в фильме вдруг оказывается еще и жанром. Элегантный, вылизанный, полумертвый «Щегол» — не интерпретация книги, а посвященная ей временная выставка.
Очень сумбурная, скомканная и нелепая попытка экранизации 800-страничного романа Донны Тартт, главная проблема которой заключается в том, что в фильме было отброшены все то, что и принесло роману популярность. Донна Тартт ведь не придумала ничего нового в «Щегле», а лишь перенесла традиции классического английского романа Диккенса и Стивенсона, с их четкой, выверенной линейной структурой, в современные реалии. Все это и создавало у читателей романа постепенное и все более захватывающее погружение в эмоции, мысли, переживания и впечатления главного героя книги – Тео.
И вместо того, чтобы снять фильм в такой же понятной линейной последовательности его создатели зачем-то сделали акцент на коротких, невразумительных флэшбеках, как в недавнем «Оно-2», что создало в фильме нелепую и сумбурную мешанину разных событий и персонажей, никак не выстраивающихся в единую и захватывающую историю. Вследствие этого понять подлинный смысл романа, зрителю его не читавшему, будет очень сложно и он просто заскучает к половине фильма. Роман Тартт ведь не просто болезненная история взросления маленького мальчика, трагически рано потерявшего маму. Это рассказ о непостижимом воздействии искусства на жизнь человека, однажды отрывшего для себя его магические свойства. Жаль, что от этой важнейшей стороны романа в фильме совсем ничего не осталось.
При этом самые важные и эмоциональные события книги, например, любовь Тео к Пиппе, в фильме показаны очень скомкано и схематично. Зато второстепенная линия романа с миссис Барбур, которую в фильме играет Николь Кидман, наоборот чрезмерно развернута. И это при том, что сама Кидман и в омоложенном и состаренном на компьютере вариантах играет просто удручающе, что еще больше портит общее впечатление от фильма. Это же относится и к Элгорту в главное роли Тео. Актер очень ограниченного эмоционального диапазона откровенно не справился с таким сложным, многоплановым и эмоциональным образом, не вызывая, в отличие от романа, никакой эмпатии и сопереживания.
Есть, конечно, в фильме и несколько сильных сцен, в основном связанных с линией молодого Бориса, заслуживает самой высокой оценки операторская работа, но все это не перекрывает огромное количество минусов. В итоге зрители, не читавшие книгу, просто ничего не поймут из затянутой и сумбурной 2,5 часовой истории, а те кто роман вдумчиво читал будут разочарованы бездарной и неаутентичной экранизацией.
Разочарование не покинет вас ни на минуту в течении этого дико затянутого фильма. Если вы читали книгу - вы ужаснётесь, если не читали - просто ничего не поймёте.
Из плюсов - картинка очень сочная и эстетически приятна.
Совет: прочтите книгу и не посещаете данный фильм.
Если этот фильм хотя бы вполовину хорош так, как книга, то его надо смотреть, а книгу читать. Смотреть непременно в оригинале. Во-первых, кастинг того стоит. Фильм вообще очень красив в том числе и интонационно — и Кидман, и Полсон и Уилсон запоминаются даже больше не тем, как выглядят, а как говорят. Во-вторых, русский акцент Бориса в исполнении Финна Вулфарда (как впрочем и он сам)— что-то невероятное. Вообще, дети влегкую переигрывают взрослых — и, кажется, это новый тренд, уже отмеченный в недавних "Джоне Ф. Доноване" и "Однажды в Голливуде". Монтаж с флешбеками главого героя можно посчитать рваным и запутанным, но уместить 800 страниц текста в два с половиной часа, возможно теряя части сюжета, но не теряя настроения, на мой взгляд, удалось. В том числе за счет блестящей операторской работы и музыкального сопровождения. Это кино действительно круто снято, завораживает все от антикварной лавки и техасской пустыни, до обычного школьного класса. Понятно, что экранизация явно не могла вместить все идеи книги — акцент сделали на магической и разрушительной силе картины (неслучайно своим любимым писателем герой называет Толкиена). Но и это кажется неглавным. Обаятельное, немного неровное, кино оборачивается то социальной драмой, то криминальным боевиком, в то же время в свои лучшие, самые пронзительные моменты, оставаясь историей о детях, которые вынуждены слишком быстро взрослеть.
Спойлер: если вы думаете, что фильм заканчивается, то это никогда не так!
Тем, кто не читал книгу, фильм «Щегол» вполне может не понравится и показаться каким-то сумбурным. Те же, кто читал, тоже могут остаться недовольны, но уже по другим причинам. С другой стороны, несмотря на низкие оценки от критиков и рядовых зрителей, я убежден, что найдутся и те (например, я), кому эта кинокартина приглянулась. Правда, после просмотра меня не покидала мысль, будто я посмотрел не фильм, а как бы был погружен на два с половиной часа в саму книгу. Словно я сам стал режиссером и, перелистывая страницы, представлял, что и как там происходит. Все дело в том, что мне безумно понравились актеры и декорации, и кажется, что именно так я себе все и воображал, когда читал книгу. Я отчетливо помнил то, что творилось в душе у героя, и как он видел окружающий мир. Поэтому все недомолвки и слишком быстрые эпизоды в фильме мне были ясны и понятны. Что не попадало на экран, докручивалось у меня в голове.
Для меня «Щегол» Джона Краули («Мальчик А», «Бруклин») похож на пересказ истории, в которой я сам был участником. Какие-то моменты можно и пропустить, а на каких-то, наоборот, заострить внимание. Но может именно в этом и заключается работа сценариста (Питер Строхан) и режиссера, адаптирующего книгу для кино?! Дать возможность зрителю еще раз пережить всю историю целиком самостоятельно и лишь указать на какие-то основополагающие моменты романа. Пусть сам все додумает и переосмыслит. В этой связи мне достаточно трудно оценить экранизацию «Щегла», и как самостоятельное произведение, и как фильм вообще. Но одно могу сказать точно, я с большим удовольствием пересмотрю «Щегла» еще раз.
