Чак (Сэндлер) и Ларри (Джеймс) — нью-йоркские пожарные; первый специализируется на стриптизершах и двойняшках, второй — безутешный вдовец с двумя детьми. Из-за какой-то не вполне понятной юридической тонкости, имеющей отношение к наследству, Ларри требуется надежный партнер, чтобы, грубо говоря, прописать его в своей квартире, — и он просит друга Чака изобразить вместе с ним гей-пару. Когда обман заходит слишком далеко и в перспективе начинает маячить срок за мошенничество, пожарным...
Показать полностью
Чак (Сэндлер) и Ларри (Джеймс) — нью-йоркские пожарные; первый специализируется на стриптизершах и двойняшках, второй — безутешный вдовец с двумя детьми. Из-за какой-то не вполне понятной юридической тонкости, имеющей отношение к наследству, Ларри требуется надежный партнер, чтобы, грубо говоря, прописать его в своей квартире, — и он просит друга Чака изобразить вместе с ним гей-пару. Когда обман заходит слишком далеко и в перспективе начинает маячить срок за мошенничество, пожарным приходится все сильнее педалировать свою мнимую гомосексуальность — танцевать медляки на соответствующей вечеринке, скупать альбомы Wham! и среди прочего пожениться.
Судя по филиппикам в интернете и американской прессе, этот фильм в Штатах умудрился оскорбить сразу всех — и геев и гомофобов (а также женщин, азиатов, евреев — причем двух последних одним ударом, — бомжей и, возможно, некоторых животных). В этом есть своя ирония, поскольку, как всякий проект крупной студии, касающийся деликатной темы меньшинств, «Чак и Ларри» изо всех сил старается никого не обидеть и каждую шутку про упавшее мыло сбалансировать душещипательным монологом о том, что все мы одинаковые, — а в итоге авторы (один из них — слывущий тонким человеком Александр Пейн, режиссер «На обочине» и «О Шмидте») стукаются о каждый острый угол, который намеревались обойти. Не вдаваясь в вопросы политкорректности — а определенным лицемерием фильм, безусловно, грешит, — стоит отметить, что проверенные временем гомофобские шутки уровня сериала «Наша Russia» по-прежнему работают, а проповеди о толерантности и финалы в духе родственного «Входа и выхода» по-прежнему вызывают зевоту. Винг Реймс, совершающий coming out, и Джессика Бил, между нами, девочками, предлагающая Сэндлеру удостовериться в отсутствии у нее силикона, — смешно; пожарная команда, из солидарности выкрикивающая сакраментальное «И я — гей!», — не очень. Словом, если уж взялся обзываться пидором, не стоит каждую секунду прибавлять: «Ну без обид, да?»
Скрыть