Женская воля: чем занимательны фем-инди-хиты — «Дикая Роза» и «Джуди и Панч»?

«Дикая Роза» (2018), реж. Том Харпер

Смотря фильмы про восхождение к успеху или к заветной цели, неважно, байопик или вымышленную историю, подсознательно идентифицируешь себя с главным героем (или героиней), потому что каждый проходил свой путь к мечте. Не является в этом смысле исключением и «Дикая Роза». Ее отличительная особенность состоит в том, что она совершает небольшую, но важную гендерную рокировку: если в 2009 году мы в «Сумасшедшем сердце» наблюдали за похождениями кантри-певца в исполнении Джеффа Бриджеса, то теперь в роли сингера-сонграйтера предстает молодая женщина, жизнь которой подчинена любви к кантри-музыке. Суть этой музыки кроется в искренности, силе, проистекающей из связи с землей, местом, где ты родился и где можешь быть счастлив, несмотря ни на что. Даже на ферме или в маленьком огородике может вырасти роза и получить свою порцию солнца. Собственно, этого и хочет протагонистка: свое место под солнцем, славу и признание, несмотря на то, что родилась она в месте, казалось бы, лишенном перспектив и возможностей, — а именно в дремучей Шотландии.

«Дикая Роза» / Film4

По сюжету Роза-Линн Харлан — героиня ирландской актрисы Джесси Бакли — живет в Глазго и мечтает стать певицей, а точнее, выступить в легендарном «городе музыки», Нэшвилле, штат Теннесси. У девушки нет мужа, но есть сын с дочерью и преданная (тоже без мужа) мать, которая хоть и не разделяет устремлений Розы, но остается ее главной поддержкой и опорой. Еще у Розы есть пагубная зависимость, из-за которой она провела год в тюрьме. Режиссер Том Харпер и сценаристка Николь Тейлор неспроста перенесли мечту главной героини за океан — это добавляет драматизма в и так острый конфликт героини с реальностью. С другой стороны, в этом есть и иной смысл, ведь кантри-музыку в Северную Америку завезли именно переселенцы из Европы, в том числе из Шотландии. Знает ли об этом Роза? Не факт. Однако, что она точно знает, так это то, что кантри-музыка полностью соответствует ее духу и глубинным ценностям. Для нее это синоним свободы и честности, «три аккорда и правдивость».

Эти слова кентуккийского поэта-песенника Харлана Говарда она носит нестираемой строчкой на руке. А в сердце хранит убежденность, что должна стать второй Долли Партон и что она, Роза-Линн, — единственная во всей Великобритании разбирается в кантри-музыке. Есть что-то такое в этой рыжеволосой бестии, что заставляет влюбиться в нее, даже после всех ее косяков и ошибок. Ведет она себя порой совершенно по-скотски, однако ты все равно разделяешь ее мечту, одержимость и желание вырваться за пределы привычного мира. У Розы есть все основания считать себя талантливой, ее энергетика непререкаема. Она прекрасна в своей твердости, готовности не отступать, она не пытается никому понравиться.

«Дикая Роза» / Film4

Фильм построен на резких переходах: то держит в напряжении, то дает выдохнуть, то хватает за сердце до слез. Только появляется надежда, что сейчас все наладится, как все мгновенно рушится. И на обломках иллюзий рождается понимание того, зачем ты здесь и что должен сделать, чтобы сотворить чудо и быть розой, а не просто сорняком. При этом финал картины — не притянутый за уши хеппи-энд. Он становится закономерной частью истории про человека, который прошел все круги — не ада, а жизни. И в итоге нашел свое место там, откуда уехал. Безусловно, можно добавить, что этот человек — женщина, и привнести в историю феминистский подтекст. Но почему-то не хочется этого делать. Это действительно фильм про сильную женщину, которая плюет на общепринятые правила, устанавливая свои, не боясь сделать кому-то больно, не оправдать чьих-то ожиданий.

И все же титры провожаешь с мыслью, что эта история о любом из нас. О том, что нужно насовершать ошибок, чтобы понять, что ты на своем пути. О том, что быть собой — значит оставаться человеком в любой ситуации, человеком без гендерной принадлежности. Эту картину хорошо смотреть сейчас, когда мир меняется глобально, не спрашивая нашего разрешения. Несмотря на популярное мнение, что сейчас прекрасное время для того, чтобы сделать паузу, услышать свои истинные желания, на самом деле единственное, чем занята голова, — мыслями о том, как мы будем жить дальше. «Дикая Роза», возможно, поможет отвлечься от этих мыслей и поразмышлять о вещах куда более жизнеутверждающих: что такое мечта? Чем мы готовы пожертвовать ради нее? И нужно ли вообще это делать? Мечта нужна только для исполнения? Или же еще для того, чтобы однажды от нее освободиться и понять, кто ты есть на самом деле? Екатерина Сырцева

Смотреть

«Джуди и Панч» (2019), реж. Мирра Фолкс

Желание зарыться в предания глубокой старины и исправить ошибки прошлого принимает уже какой-то нездоровый и комичный оттенок в кино. Хедлайнер этого сезона, конечно, «Голливуд» Райана Мерфи, который, как и Тарантино, решил переписать историю «фабрики грез». Однако замыслы мужчин еще в начале прошлого года предвосхитила дебютантка из Австралии Мирра Фолкс (по первой профессии актриса). В картине «Джуди и Панч» она переосмыслила нарратив традиционного уличного кукольного театра, родившегося в Италии XVII века, но ставшего популярным и в Великобритании. Этот нарратив зиждется на истории Панча (в комедии дель арте известного также как Пульчинелла) и его жены Джуди — персонажах пьесы «Трагическая комедия или комическая трагедия о Панче и Джуди». Суть ее сводится к следующему: Джуди просит Панча посидеть с их маленьким ребенком, а тот выкидывает плачущего младенца в окно. Затем Панч убивает жену, посыльного, принесшего приказ о его аресте, пришедшего за ним полицейского и даже черта. 

«Джуди и Панч» / Samuel Goldwyn Films

У Фолкс Джуди и Панч (Миа Васиковска и Деймон Херриман, сыгравший Чарлза Мэнсона и у Тарантино, и у Финчера) вовсе не куклы, а наоборот, прославленные кукольники, которые выступают по всей стране, но в последнее время в основном по кабакам. Они надеются, что на одном из представлений их заметят театральные скауты, а пока они пытаются не ударить в грязь лицом перед пьяной публикой. К слову, к бутылке прикладываются не только зрители, но и сам Панч — мастер пустить пыль в глаза. Несмотря на то, что вся слава после спектаклей достается ему, настоящим талантом, разумеется, обладает не он, а Джуди, которая остается в тени супруга. Но чтобы это разглядеть и понять, неискушенной публике надо протереть заплывшие от алкоголя глаза, чего она, конечно, не в состоянии сделать: в городе процветает охота на ведьм, а уровень мракобесия (по современным, впрочем, а не средневековым стандартам) достигает критической отметки. Однако, когда Панч выполнит все предписанные ему ролью действия (убьет ребенка, искалечит жену, подставит челядь), а недобитую Джуди в лесу найдут те самые «ведьмы» (на самом деле никакие не ведьмы, а просто изгои общества), события примут несколько иной оборот, чем в театре, и будут развиваться скорее по сценарию другого тарантиновского шедевра, «Убить Билла».      

Вместе с четвертой волной феминизма стало больше не только феминистского искусства, но и фем-эксплуатейшена — фильмов, эксплуатирующих женскую тему (до этого в кино в схожей манере эксплуатировалась, например, афроамериканская тема в блэксплотейшене или же сексуальная — в сексплотейшене). Но чаще всего это даже не фильмы, а слепленные на скорую руку и злобу дня манифесты, ревизионизм вперемешку с реваншизмом, социально значимое кино с актуальной проблематикой. Но если изъять проблематику из большей части таких картин, то, кажется, в них ничего не останется.

«Джуди и Панч» / Samuel Goldwyn Films

Для дебюта «Джуди и Панч» (имена в названии следуют именно в такой гендерной последовательности, как и в недавних «Гретель и Гензель») поставлены мастеровито, хотя и достаточно нудно. Сюжет долго топчется на месте, середина фильма безбожно провисает, а чтобы оживить действие, Фолкс использует музыку — по большей части как «художественные костыли». При этом в картине есть пара-тройка по-настоящему странных трансгрессивных моментов — один из них связан с выкидыванием младенца в окно. С одной стороны, режиссерка в этом эпизоде обличает мужскую глупость, с другой — эта сцена поставлена не пугающим, а смешным образом, что превращает картину не столько в памфлет, сколько в черную комедию. Но в том-то и дело, что это не комедия, а сделанная на предельно серьезных щах социальная и гендерная сатира (фильм заканчивается документальными кадрами с детьми, плачущими над оригинальной постановкой «Панча и Джуди», и глядя на творящуюся на сцене кровавую баню, легко можно понять малышей).

Какие выводы можно сделать из картины? За каждым известным мужчиной стоит женщина, насильники покрывают насильников, а патриархат — это зло. Кто бы спорил! Но у Фолкс нет ни одной новой оригинальной идеи, зато много, очень много ярости и праведного гнева. И честно говоря, эта радикальная и злая фем-оптика вконец набила оскомину. Когда уже подвезут ироничную? Евгений Ткачёв

Смотреть