Потому и страшно: чем пугают хорроры про детей — «Гретель и «Гензель» и «Няня»?

I

Нет ничего страшнее сказок. Не тех припудренных и приукрашенных адаптаций для маленьких детей, которые издаются в ярких книжках с картинками, а настоящих сказок, от которых волосы встают дыбом даже у взрослых. Обычно такие истории публикуются в толстых томах мелким кеглем и с минимумом иллюстраций — как, например, собрание сочинений братьев Гримм, великих немецких фольклористов. Любая их сказка рассказывает про боль, смерть, предательство и смекалку — не является в этом смысле исключением и «Гензель и Гретель», которая с первых же строк окунает в пучину отчаяния и безысходности, а также пугает зловещим сеттингом (попробуйте почитать эту сказку в лесу, где происходит ее действие, получите непередаваемые ощущения).

Вот как раз эту первородную суть сказки отлично улавливает режиссер Оз Перкинс («Февраль», «Я прелесть, живущая в доме»), который делает из истории брата и сестры то, чем она и является, — фолк-хоррор, но с сильно смещенными, как и подобает нашему времени, ревизионистскими акцентами. Начать с того, что его фильм называется не «Гензель и Гретель», а «Гретель и Гензель». Здесь нет никаких блестящих камешков и хлебных крошек, с помощью которых дети попытаются вернуться домой, да и ребенок тут на самом деле один — Гензель (Сэмюэл Лики). Его сестра Гретель (София Лиллис, звезда нового «Оно», сериалов «Острые предметы» и «Мне это не нравится») намного старше и опытнее брата, так что теперь она успокаивает его, а не он ее, как было у Гриммов. Неизменным осталось одно: семья Гретель все так же голодает.

«Гретель и Гензель» / Orion Pictures

Только вместо отца и мачехи здесь мать, которая сводит концы с концами и зло смотрит на дочь, потому что та отказалась идти служить домработницей к мерзкому старику, которому вовсе не домработница нужна, а девственница для плотских утех. Вскоре, когда мать выгонит Гретель и Гензель из дому, те отправятся в странствие по лесу, в ходе которого их ожидают псилоцибиновый трип, первая встреча с нечистой силой и благородным черным охотником (Чарлз Бабалола), а затем и с ведьмой (Элис Крайг), живущей не в пряничном домике, а в хижине странной конической формы, и потчующей детишек непонятно откуда взявшейся знатной трапезой.

Рефреном в фильме еще идет история о красивой девочке в розовом капоре, которую исцелила колдунья, оставив ей также дар ясновидения, но та обратила его на служение темным силам. Эту историю мы услышим дважды — причем в разных, противоречащих друг другу интерпретациях. Такая смысловая неопределенность свойственна и картине в целом: она полтора часа водит зрителей за нос, каждый раз заставляя сомневаться в увиденном, ведь мы полагаемся на ненадежного рассказчика. И в этом смысле фильм «Гретель и Гензель», конечно, сделан с оглядкой на эггеровскую «Ведьму» — не только задавшую новую планку в изображении средневековой жути, но и подвергшуюся самым разным трактовкам, толкованиям и прочтениям. Однако там, где у Эггерса царили историческая реконструкция и сюжетная неопределенность, у Перкинса все окажется куда проще, символичнее и (на эстетическом уровне) пижонистее. В «Гретель и Гензель» ведьмину хижину заливает изумительный красно-желтый цвет, за кадром долбит запоминающийся электронный саундтрек Робина Кудера, а запутанная история постепенно разматывается как клубок ниток.

«Гретель и Гензель» / Orion Pictures

Стоит заметить, что, несмотря на обилие в картине профеминистских идей, как и в новых «Ангелах Чарли», «Соловье» или ремейке «Черного Рождества», они не дают записать «Гретель и Гензель» в фем-эксплуатейшен, ведь это не только история взросления девушки и обретения себя в максимально суровых условиях, но еще и история про родителей и детей. Эта тема — родительской утраты и сиротства — очень близка самому режиссеру Джеймсу Рипли Осгуду Роберту «Озу» Перкинсу II (его отец Энтони Перкинс, звезда хичкоковского «Психоза», умер от СПИДа, а мать — актриса, фотомодель и фотограф Беринтия Беренсон — погибла в одном из самолетов в теракте 11 сентября 2001 года), поэтому он со всей болью выплескивает ее на экран. В фильме сиротство связано с двумя матерями, которые одинаково жестоки к своим детям, поэтому Перкинс дает карт-бланш именно детям, чтобы они не повторяли ошибок своих родителей. Хотя, конечно, он и понимает, что все не так просто: какими бы благими не были финальные намерения Гретель, очень тяжело построить новый мир на костях старого и дьявольского, особенно если этот вирус у тебя уже в крови.

II

Еще один фильм про дурную наследственность и потомственный вирус — новая экранизация готической повести «Поворот винта» Генри Джеймса. Несмотря на то, что филологи не считают это произведение большой литературой (беллетристика, все дела), трудно найти более влиятельную книгу в своем жанровом сегменте. Как и «Дракула» Брэма Стокера, «Франкенштейн» Мэри Шелли или «Доктор Джекил и мистер Хайд» Роберта Льюиса Стивенсона — это хоррор, само название которого — «Поворот винта» — стало именем нарицательным (оно означает захватывающую историю и неожиданный сюжетный поворот). Также это произведение является хрестоматийным примером использования техники ненадежного рассказчика: до сих пор не утихают споры о том, реальны ли привидения в повести — или же они являются плодом расстроенного воображения и психики рассказчицы.

Всего насчитывается несколько экранизаций повести Джеймса — от уже ставшей классической постановки «Невинные» Джека Клейтона до осовремененной бибисишной версии 2009 года, действие которой происходит сразу после Первой мировой войны. Фильм Флории Сиджизмонди (в русском переводе «Няня», английское же «The Turning» можно перевести и как «Поворот», и как «Превращение») тоже переносит действие в наши дни, а точнее, в 90-е: маркером становится самоубийство Курта Кобейна. Студентка Кейт (Макензи Дэвис) получает должность гувернантки в особняке в штате Мэн, где ей предстоит присматривать за двумя сиротами: юношей Майлзом (Финн Вольфхард) и девочкой Флорой (Бруклин Принс). Предыдущая гувернантка мисс Джессел (Денна Томсен) то ли сбежала, то ли утопилась — доподлинно известно только одно: она крутила роман с конюхом Питером Квинтом (Ниалл Грейг Фултон), который как-то пагубно влиял на детей — судя по всему, развращал их.

«Няня» / Patrick Redmond/Universal Pictures/DreamWorks Pictures

Необходимо сказать, что в свое время про эту парочку был снят приквел «Ночные пришельцы» с Марлоном Брандо и Стефани Бичем, в котором Квинт истязал мисс Джессел, а подсмотревшие это дети все неправильно интерпретировали (они подумали, что это игра и тоже между собой начали практиковать схожие БДСМ-практики). Так что на вопрос, который остро стоял в повести, «испорчены ли дети или это просто героине мерещится?», «Пришельцы» со всей ответственностью заявляли, что испорчены, безнадежно испорчены. В «Няне» же все возвращается на исходную точку: ничего непонятно. С одной стороны, детишки ведут себя крайне странно, с другой — Кейт тоже не отличается уравновешенностью. Как и в книге, она повсюду видит призраков Квинта и мисс Джессел, но если Генри Джеймс только намекал на психическое расстройство главной героини (в частности, за счет ее пребывания на Гарлем-стрит, где в Лондоне традиционно располагались приемные частных консультирующих врачей), то режиссерка Сиджизмонди снабдила Кейт душевнобольной матерью (Джоли Ричардсон), рисующей безумные картины, которые еще сыграют свою роль в сюжете.

«Няня» / Patrick Redmond/Universal Pictures/DreamWorks Pictures

«Няню» можно рассматривать как психоаналитический хоррор (ну или фрейдистский триллер), в котором все девиации идут из детства — но это будет слишком напыщенно. Можно как историю про женщину, которой никто не верит, совсем как в новом «Человеке-невидимке» — но это слишком скучно. Можно как жуткую побасенку про ужасы самоизоляции — но это уже набило оскомину. А можно как классную бэху (то есть кино категории Б) с замечательными артистами и идиотским сюжетом — и это, наверное, будет самая правильная оптика. На Западе критики (да и зрители) растерзали картину, обвинив ее в сумбурности. И правда, на фоне хоррор-ренессанса (когда фильмы ужасов приучили нас к разговору на сложные темы), «Няня» выглядит слишком просто, поверхностно и да, пожалуй, сумбурно. Это не легендарные «Другие» и не декадентский «Багровый пик», а одноразовый, но увлекательный и веселый аттракцион, к которому, по сути, можно предъявить только одну весомую претензию: то, что героиня Макензи Дэвис в финале не обнаружила, что она на самом деле является Шарлиз Терон.

«Гретель и Гензель» можно посмотреть в онлайн-кинотеатре Okko, а «Няню» купить в iTunes.