История насилия: сериал «Обоюдное согласие» Валерии Гай Германики

Молодая женщина в красном платье прыгает с яхты и долго плывет до берега. Добравшись до суши, она отправляется в отделение полиции небольшого приморского города, где заявляет о групповом изнасиловании. Девушку зовут Аня Федорова, она учительница в этом городке, а обидчики — трое ее приятелей. Один из них — видный чиновник мэрии, второй — амбициозный застройщик, третий — бывший Ани. Уважаемые люди в списке подозреваемых нервируют следовательницу, которая призывает Аню отказаться от заявления. Однако девушка намерена довести дело до суда. На ее счастье, помочь вызывается уходящий на пенсию следователь с внешностью дружелюбного дачника, хитростью лиса и цепкостью бульдога.

Постановщицу Валерию Гай Германику преимущественно знают по бунтарским и, давайте говорить прямо, противным авторским проектам, вроде «Все умрут, а я останусь», «Школа» и «Краткий курс счастливой жизни». Тем удивительней выглядит «Обоюдное согласие» — вполне себе зрительский детектив, мастерски водящий зрителей за нос вплоть до финальной серии. Сценарий, написанный Анастасией Пальчиковой, Ольгой Ангеловой, Евгением Сосницким и Викторией Островской, постепенно выдает по кусочку информации, и каждое открытие переворачивает зрительское представление о героях, пока в финале все не складывается в аккуратную картину.

МТС Медиа

Под подозрением оказывается даже сам факт сексуализированного насилия. Из-за этого главной интригой сериала становится его гипотетическая возможность скатиться в патриархатный парад клише с «сама виновата» и «не все так однозначно». Спойлер — этого не происходит. Но при этом ту же Германику сложно заподозрить в яростной борьбе за права женщин. Авторы сериала не разрабатывают социальную проблематику, а успешно эксплуатируют ее ради увлекательного аттракциона.

Впрочем, заточенность на зрителей не мешает Гай Германике забыть о собственных фетишах. «Обоюдное согласие» благодаря своему освещению и цветокоррекции на первый взгляд выглядит типичным сериалом с федерального канала. Однако камера Геннадия Успангалиева работает сложнее, чем принято на телеке, чередуя стилизованные кадры с документальной неряшливостью — фирменной чертой Гай Германики. С последним иногда получаются странные решения. Не очень понятно, какой цели добивалась постановщица, когда дала указание оператору под причудливым углом залезть актерам в нос, но можно, пожалуйста, так больше не делать.

МТС Медиа

Безусловно, авторы сериала заслуживают звездочку за отсутствие людоедских позиций и признание существования недружелюбной реальности, с которой сталкиваются жертвы сексуализированного насилия. В «Обоюдном согласии» честно зафиксированы знакомые случаи осуждения переживших насилие, лицемерия общества и пассивно-агрессивного равнодушия следователей, подталкивающих жертв забрать заявления. В сериале очень много говорится о контексте подобных преступлений, но чаще всего это проговаривается второпях, поверхностно и местами срываясь в банальность. Почему один из мужчин стал систематическим насильником? Несчастливое детство и токсичный батя.

К слову о последнем. Того самого отца играет Борис Щербаков, выбор его на эту роль — остроумная ревизия мачистского образа актера из позднесоветского кино: мужественная брутальность, по версии авторов, заимела неприятную грань, отравляющую жизни людей вокруг. Но самая яркая актерская находка сериала  — Андрей Козлов в роли хорошего следака. Уроженец Луганска Козлов — непрофессиональный артист, известный телезрителям в качестве участника игры «Что? Где? Когда?». Однако его личная харизма, помноженная на необычного героя, едва не перетягивает все внимание на себя. Правда, его выбор на роль несколько мешает бесшовности мира сериала. Актерская органика Козлова выбивается на фоне органики, например, Светланы Ивановой в роли Ани, куда более традиционной для нашего кинематографа. Насквозь положительный следователь — и без того фантастический образ, но в исполнении Козлова он выглядит пришельцем из параллельной реальности.

МТС Медиа

Местами «Обоюдное согласие» позволяет себе интересные замечания. Например, в финальном эпизоде авторы четко показывают, что насильники даже и не осознавали, что совершают насилие, а «странное» поведение женщин вызывает у них недоумение; грань между нормой и насилием оказывается для них неочевидной. Жаль, что авторы сериала не делают следующий шаг и не проводят параллель между сексуализированным насилием в центре сюжета и высокой толерантностью российского общества к насилию в целом. Хотя предпосылки есть. В одной из сцен мать Ани, учительница и интеллигентка, бьет дочь, когда узнает о неприятном откровении из ее прошлого. В другой сцене Аню избивает ее же подруга (один из предполагаемых насильников — муж подруги). Ни один из этих случаев не получает какого-то развития. Для Гай Германики — это было ясно из ее предыдущей фильмографии — процесс наблюдения за своими неидеальными героями через аквариумное стекло уже самоцель.

В финале авторы «Обоюдного согласия» пытаются натянуть хеппи-энд на более-менее узнаваемые реалии. Злодеи оказываются наказаны не столько из-за злодейства, сколько из-за удобно подвернувшейся грызни за власть вокруг. В другой кинематографической истории об изнасиловании — «Ворошиловском стрелке» Станислава Говорухина — дед-пенсионер брался за восстановление справедливости насилием, когда других путей уже не оставалось. В финале он признается, что не понимает, как еще выжить в современном мире. Авторы «Обоюдного согласия» предлагают бороться за справедливость мирными методами, но слишком циничны, чтобы верить в закон и общество. Благодаря этому победа справедливости в финале «Обоюдного согласия» — намеренно или нет — осекается на фальшивой ноте.