Что пишут критики про «Ральфа-2», «Подбросов», «Вдов» и «Нацию убийц»

«Ральф против интернета»

Егор Москвитин, «Афиша-Daily»:

«Комических сцен, лихих виражей, будоражащих красок и забавных героев теперь в разы больше. Вместо ретромира игровых автоматов перед детьми раскидывается остроумный миф об интернете — куда более понятном и родном. В какой-то момент героев заносит в виртуальный «Диснейуорлд» — тогда и без того быстрый мультфильм разгоняется до немыслимых скоростей: только и успевай ловить шутки-монетки.

Появление целого взвода диснеевских принцесс уже сейчас можно награждать как лучший женский ансамбль этого года: ни «Вдовы» Стива МакКуина, ни сандэнсовская «Нация убийц», ни тем более «8 подруг Оушена» не в состоянии сформулировать перемены в Голливуде так же остроумно, как эти рисованные девчата.

«Если у тебя есть daddy issues, то ты одна из нас», — говорят принцессы Ванилопе и тут же бегут спасать Ральфа. С ехидной присказкой: «О, сильному мужчине опять нужна наша помощь!» Да что там, этот мультик настолько весел и динамичен, что самоуверенно оставляет самую смешную сцену на титры».

Антон Долин, «Медуза»:

«В полном соответствии с заветами постмодернизма «Ральф против интернета» развеселит и обрадует ребенка, для которого интернет — универсальная игрушка с неограниченными возможностями. А для внимательного взрослого, невзирая на мягкий юмор и приличествующую диснеевской продукции сентиментальность, станет грозным напоминанием о том, что мы приходим в этот мир и покидаем его одинокими. Какими бы иллюзиями ни тешили нас многочисленные светящиеся экраны».

Алиса Таежная, «The Village»:

«Авторы первого «Ральфа» и «Зверополиса» схватились за тему интернета так жадно, что первая половина фильма рассыпается от количества деталей. За диалогами героев следить оказывается не проще, чем за мельканием логотипов на виртуальной площади интернета, а большинство ситуаций скорее подражают привычному интернету, чем изобретают новый мир. Перегруженному «Ральфу» (как и «Зверополису») требуется время, чтобы прийти, собственно, к главной идее. Вторая часть делает поворот на 180 градусов и начинает прямо формулировать то, о чем принято говорить в детском кино, чтобы дети предположительно выросли более или менее счастливыми.

Твое предназначение — только твое.

Самое важное качество друга — умение поддержать и принимать твою радость и самостоятельность. Нет ничего принципиальнее борьбы за то, во что веришь. Все это в яркой упаковке цветных конфет, добрых шуток и милых героев — совершенно кавайной Веннелопы и Ральфа с большим сердцем, чей талант любить и помогать ломает циничные механизмы интернет-рейтингов и рекомендательных алгоритмов».

«Подбросы»

Максим Сухагузов, «Афиша-Daily»:

«Любимчик «Кинотавра» и активно продвигаемый на западном рынке режиссер Иван И.Твердовский к своим 30 годам уже вполне себе выстроил узнаваемую киновселенную образов, где жесткая российская реальность всегда получает прививку чудом и от фильма к фильму становится все мрачнее. В «Классе коррекции» российская школа поставила инвалида на ноги, в «Зоологии» фрустрация русской женщины вырастила у героини фрейдистский хвост, а в «Подбросах» чудотворного человека без боли впутывают в кровавый режим государственных госслужб.

Третий фильм окончательно сдвинулся в авторское пространство аллюзий и практически фэнтезийного мира, поэтому не стоит воспринимать его как реалистичное высказывание о брошенных детях и российский суд.

Хотя «Подбросы» стояли в программе «Кинотавра» в один день с «Кислотой» Александра Горчилина, Твердовский внезапно оказался ближе не к голосу молодого поколения, а скорее к голосу свыше, которым тоже разговаривает режиссер Григорий Константинопольский в новом фильме «Русский бес».

Евгений Ткачев, «Афиша»:

«Новый фильм Ивана И.Твердовского («Класс коррекции», «Зоология») не социальная драма, а религиозная притча напополам с кинокомиксом, поэтому ее не имеет смысла судить по законам бытового психологического реализма. В картине хватает кафкианского абсурда (все сцены в суде) и инфернального дыхания, а все потому, что это история про ангела-супергероя, который спустился с небес на Землю, но та оказалась Адом, и он попросился назад. В роли этого ангела — Денис, в роли демонов — все остальные (включая грешную мать).

Детдом — это потерянный Рай, а его директор — всепрощающий Отец.

Это становится понятно по залитым светом коридорам интерната (в то время как город, наоборот, утопает во тьме ночи). Играя со всеми этими христианскими символами и метафорами (совсем как Корнель Мундруцо в библейском боевике «Спутник Юпитера»), И.Твердовский конструирует захватывающее, полижанровое кино, в котором трансгрессивность в семейных отношениях идет рука об руку с сатирой на российскую действительность, а супергеройский дискурс — с криминальным триллером».

Никита Смирнов, «Сеанс»:

«Персонажи, чтобы не слиться с задниками, тоже даны сплошь в жирной обводке. Денис становится участником труппы судебных лицедеев: подсадные ДПСник, врач и фельдшеры «скорой», адвокат, прокурор, судья и даже стенографистка (собственно, мама Дениса) — одна команда, которая получает заказы на неугодных бизнесменов и «закрывает» тех в тюрьму за совершенные ДТП. (Неизбежно и незапланированно возникает аллюзия на дело Серебренникова, судебную постановку нового времени.)

Все они — злодеи, вурдалаки с вывернутыми на максимум настройками цинизма и нулевой эмпатией.

Днем они выбивают деньги, а ночами дружно напиваются в клубе, задрапированном во флаг России, затем писаются, не дотерпев до дома, на собянинскую плитку. Этот волчий разлад, в котором одно ведомство плитку кладет, а другое ее поливает, заложен в форме их общения, неизменно кастового, и протоколируется на очередном заседании, пошедшем под откос из-за сбившегося в показаниях Дениса. С этого момента подростка понемногу списывают со счетов, отношения с матерью, построенные на ее инцестуальных притязаниях и недомолвках, окончательно рушатся — столичный мир сплевывает Дениса на обочину».

«Вдовы»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«МакКуин, как обычно, разрывается между нестерпимым желанием сказать что-то важное и инстинктивным стремлением сделать красиво — плюс, чего раньше за ним не водилось, еще и пытается рассказать увлекательную историю. Но это не столько триллер, конечно, сколько эссе по мотивам других триллеров — режиссер как бы ощупывает жанр, в котором куда увереннее чувствовал себя его звездный тезка.

Ограбление, погоня, чертежи сейфа, пять миллионов мелкими купюрами — это все есть, но несмотря на встревоженное «бум-бум-бум» Ханса Циммера, «Вдовы» лишь в считанных сценах искрят реальным напряжением.

Зато камера с удовольствием рассматривает отражения, и черную кожу на белых простынях, и белую собачонку на черных руках, и сверхкрупные планы губ, и глаз, и пальцев. Лучше всего МакКуину удается одиночество, особенно в дорогих интерьерах — какая досада, что фильм — про солидарность и финансовые проблемы».

Антон Долин, «Медуза»:

«С той же бескомпромиссностью, с которой Маккуин в «12 лет рабства» говорил о рабовладельческой Америке — ему, подданному Великобритании, это удалось лучше, чем многим гражданам США, — во «Вдовах» он исследует положение женщины в современном обществе. Показывает, как в кризисный момент сами социальные механизмы, почти без участия конкретных людей, превращают «прекрасный пол» в коллективную боксерскую грушу, вечных «коз отпущения», не имеющих шанса на реванш. Ведь при любом, даже самом неправдоподобном раскладе власть в этом мире будет принадлежать только мужчинам. Когда они эту власть будут между собой делить, женщинам лучше держаться подальше. И это касается каждой, каким бы ни было ее место в социальной иерархии. Идеальная иллюстрация тезиса «me too».

Алексей Филиппов, kino-teatr.ru:

«Вдовы» вообще начинаются за здравие: на уровне монтажа и режиссерских решений МакКуин демонстрирует как раз ту ярость и фантазию, которые и привлекли к нему внимание. Дальше кино начинает постепенно сдавать: видно, что режиссер недолюбливает сериалы (он сам охотно об этом говорил в интервью), поэтому не чувствует, как сюжет на два-три сезона в спешном пересказе оборачивается неубедительным набором общих мест.

Вдвойне иронично, что «Вдовы» на одноименном британском телесериале 2002 года и основаны.

И как бы впечатляющая команда сценаристов ни пыталась предать ему пафос и глубину социального высказывания, всё равно происходящее на экране отдает мылом и манипуляцией. Примечательно, что сценарием «Вдов» занимался не только сам МакКуин, но и Гиллиан Флинн — писательница, ответственная за «Исчезнувшую» и «Острые предметы» и знающая толк в сложных женских характерах. Тут, правда, они сочинили схематичную сборную мира по борьбе с наследственной властью белого патриархата, чтобы подчеркнуть, что проблемы гендерного и расового неравенства, — вопросы, в первую голову, экономической, то есть классовой несправедливости. К слову, микс спланированного грабежа и политического высказывания за последние годы гораздо более успешно применяли Эндрю Доминик в «Ограблении казино» и Стивен Содерберг в «Удаче Логана».

«Нация убийц»

Егор Москвитин, «Esquire»:

«Нация убийц» — впервые показанный еще на «Санденсе» хулиганский кровавый боевик в духе «Убить Билла». Действие происходит в городе под названием Салем, но на этот раз охота на ведьм в нем начинается не из-за суеверий, а из-за русских хакеров. Те взломали все «айклауды» добрых салемских самаритян. И за считанные часы весь город узнал, кто с кем спит, как проводят время школьники, что скрывает шериф и почему повесился директор школы.

В Салеме начинается анархия, которую можно сравнить разве что с фильмом «Судная ночь».

Четыре красавицы-старшеклассницы натягивают красные кожаные костюмы и вооружаются катанами и пулеметами, чтобы продержаться до рассвета против полчищ мужчин, стремящихся их сперва изнасиловать, а затем пристыдить. «Нация убийц» — второй фильм режиссера Сэма Левинсона, которому семь лет назад повезло снять в своей дебютной разговорной трагикомедии «Родственнички» Эллен Баркин, Эзру Миллера, Деми Мур и Кейт Босуорт. Интонации лент совпадают: и там, и там автор насмехается над лицемерием примерных семей и привычкой приличных людей вымещать свою жестокость на близких. Но «Санденс» — фестиваль, с которого в Америке принято начинать весь киногод, поэтому хэштеги #MeToo и #TimesUp в фильме подчеркнуты жирным шрифтом, а все остальные темы невольно уходят на второй план».

Максим Бугулов, «RussoRosso»:

«Название города, в котором разворачивается противостояние, понятное дело, отсылает к охоте на салемских ведьм. Только в XXI веке место наговаривающих свидетелей заняли номера IP и данные iCloud, место вил и факелов — дробовики и винтовки, а место обвинений в поклонении дьяволу и порче урожая — обвинения в распутстве и стигматизация. Лишь толпа, несмотря на время, осталась толпой. При этом важно понимать, что «Нация убийц» — это не салемский процесс 2.0 и даже не реплика «Убить за лайк» (2017). Эти аналогии обещал бойкий трейлер с дерзким весельем и кровавой гендерной войной, но фильм ими совсем не исчерпывается.

Уже в двух первых актах на первый план выходит критика патриархата, который подавляет и призывает терпеть.

Тут же энергично вплетаются комментарии о сексуальности и взрослении, бросающие в зрителя обескураживающие вопросы. Почему для патриархата нагота непременно означает секс? Почему в мастурбирующей женщине мужчина видит лишь похоть, а в фотографии голой шестилетней девочки на смартфоне ее отца — статью за детскую порнографию?».