Стальные магнолии: 7 фильмов о женщинах в политике

1990 год. Маргарет Тэтчер (Линдсей Дункан) в третий раз избрана премьер-министром Великобритании. В Париже собирается саммит по случаю окончания холодной войны, что Тэтчер считала своим личным триумфом. Кажется, что она будет находиться у власти вечно, но тут собственная партия наносит ей удар в спину. Уставшие от ее авторитарного стиля правления мужчины-консерваторы консолидируются против нее, подталкивая к отставке. Тэтчер готова драться до конца.

Стремительная, насыщенная реальными подробностями, взрывающаяся внезапными моментами сухого юмора (два щебечущих на людях политика плюются друг у друга за спиной: «— Идиот. — Дрочила»), британская докудрама рвет в клочья все стереотипы прилизанных байопиков. Американская «Железная леди», не скрывающая свою неприязнь к Тэтчер, могла похвастаться только Мерил Стрип с накладным носом. Ледяная телезвезда Дункан даже не пытается быть похожей на Тэтчер ни внешне, ни голосом (последним злоупотребила Джиллиан Андерсон в «Короне»). Замораживая взглядом с экрана, она играет первую женщину — премьера Европы, политическую икону XX века, любимую и ненавистную Мэгги, но одновременно — всех властных женщин в мужском мире. Как сказал ее коллега Джон Биффен: «Она была тигрицей в окружении хомяков».

Джанет (Кристин Скотт-Томас) отмечает свое назначение теневым министром здравоохранения, пока ее верный, всегда поддерживающий муж (Тимоти Сполл) готовит для нее два неприятных сюрприза. На вечеринке постепенно собираются остальные гости — интеллектуалы, феминистки, специалисты по духовным практикам и банкир под кокаином (Киллиан Мерфи) и с пистолетом, который, конечно, выстрелит.

Салли Портер сняла один из главных феминистских фильмов — «Орландо». Как говорится, прошли годы. Взяв того же русского оператора Александра Родионова, с которым она работала над «Орландо», режиссерка неожиданно для всех поставила гротескную комедию о временах, когда женское движение и левые идеи вроде бы победили в Британии. Выясняется, что существенно лучше не стало. Кого-то по-прежнему эксплуатируют в браке, даже однополом, человеческие страсти и ревность все так же разрушительны, а чем занимаются политики, вообще не очень понятно. Устами ехидной Патриции Кларксон, чья героиня давно разуверилась в идеалах юности, Портер сдержанно хвалит женщину-политика за успех, но в интонации проскальзывает разочарование: нет, девушки, что-то вы не Тэтчер.

Англия, XVIII век. Страной управляет всемогущая герцогиня Мальборо (Алла Демидова), подчинившая себе волю слабохарактерной королевы Анны (Наталия Белохвостикова), которая совершенно не может обходиться без своей фаворитки. Но в отношения двух женщин влезает юная бедная родственница герцогини Абигайль (Светлана Смирнова), которую упорно проталкивает наверх лидер оппозиции, лорд Болингброк (Кирилл Лавров). Посреди придворных интриг, как цветок в проруби, болтается жених Абигайль, молодой военный Артур Мэшем (Петерис Гаудиньш), в которого вроде как влюблены и королева с герцогиней.

Если бы на его роль, как планировали изначально, взяли главного принца советского кино Александра Абдулова, в женское соперничество за мужчину еще можно было бы поверить. Но Гаудиньш в чужом озвучании просто иногда украшает собой кадр, поэтому история воспринимается как тот же любовный треугольник, о котором Йоргос Лантимос снял «Фаворитку». В советском фильме романтики меньше, чем политики. Это беспощадное сражение за власть, которое закончится Утрехтским миром, сменой правящей партии и переходом влияния из одних женских рук в другие.

В 1977 году единственная (и на тот момент бывшая) женщина — премьер-министр Израиля Голда Меир (Ингрид Бергман) приезжает в США на чествование в свою старую школу. За вопросами детей о жизни начинается серия флешбэков: детство в России, откуда семья Голды бежала в Америку от еврейских погромов, замужество (юную Голду играет Джуди Дэвис) и мысли о «земле обетованной», которые другие называют «романтическими мечтами», но она знает, что подписывается на нечто совсем не романтичное. Дальше — та история, которая неотделима от истории Израиля.

Добротный, забытый сегодня телевизионный байопик стал последней работой Ингрид Бергман в кино, за которую она получила посмертную премию «Эмми». Актриса снималась, зная, что умирает от рака. Она прошла мастэктомию, ей удалили одну руку, а вторая рука почти не двигалась. Это было нечто большее, чем актерский подвиг, но какое-то мощное движение души. Позже Изабелла Росселлини сказала, что никогда не видела свою хрупкую мать такой на экране: «У этой женщины были яйца».

Президент-демократ (Джефф Бриджес) перед уходом с поста назначает вместо внезапно умершего вице-президента сенаторшу от штата Огайо (Джоан Аллен), вызывая всеобщее изумление и еще большее недовольство. Сильнее всех недоволен рассчитывавший на эту должность губернатор штата Вирджиния (Уилльям Петерсен), который недавно почти стал героем, попытавшись спасти девушку из воды. Еще сильнее возмущен этой идеей конгрессмен-республиканец (Гэри Олдман), который начинает копаться в прошлом женщины на предмет грязного белья и откапывает старую пленку с записью пьяной студенческой оргии.

Фильм посвящен не столько теме гендерного неравенства в политике, сколько традиционному для либерального Голливуда посылу: все республиканцы — сволочи. Идея доносится до зрителя всеми способами. Демократ — красавец Бриджес, не вышедший из расслабленного модуса Чувака из «Большого Лебовски». Он любит детей и животных, демократично курит, ходит в слегка помятом галстуке. Республиканец — Олдман в парике и очках серийного убийцы, заявляющий с первого появления, что война — это прямое продолжение политики. Он бы еще на ковер Чуваку написал. Аллен держится с чувством собственного достоинства, но режиссер Род Лури (ремейк «Соломенных псов», «Форпост») забывает, что в феминистском фильме героиня не может быть пешкой мужских персонажей, ей надо не только благородно молчать в ответ на сексистские обвинения, но и что-то делать. Во всем остальном — не стерильное, интригующее кино с хорошими ролями и общественно полезными мыслями.

В альтернативной Америке, которой испокон веков правили богатые белые мужчины, находится единственная женщина-политик (Элизабет Митчелл), которая заявляет, что традиция ежегодной кровавой чистки из предыдущих двух фильмов используется для обогащения страховых компаний. Чтобы мы не сомневались в справедливости обвинения (если допустить, что для государства вообще нормально раз в год позволять гражданам убивать друг друга без последствий), нам предъявляют темнокожего владельца магазинчика (Майкелти Уилльямсон), который накануне судной ночи страхует свою жизнь. Богатые белые мужчины хотят воспользоваться кровавым праздником непослушания для убийства сенаторши, но та спасается вместе с побитым жизнью охранником из прошлого фильма (Фрэнк Грилло) и начинает отстреливаться вместе с бедными представителями меньшинств.

Из-за того что перед нами предвыборная агитация, достоинства хоррора не хочется оценивать. Честнее было бы снять ролик, призывающий голосовать за Хиллари Клинтон вместо Трампа. Вне зависимости от наших политических симпатий пропаганду в кино мы не одобряем. Как и все части франшизы, фильм отлично выстрелил в прокате. Возможно, дело не в политике, а в идее абсолютной безнаказанности. Она может быть намного привлекательнее для общества, чем кажется либералам.

Чешская юристка Милада Горакова (израильская актриса Айелет Зурер) за участие в антифашистской деятельности попадает в концлагерь Терезиенштадт, а после четырех лет заключения оказывается переведена в дрезденскую тюрьму. После победы союзников и освобождения Чехословакии Милада становится членом парламента от Народно-социалистической партии и возглавляет Совет чехословацких женщин. С приходом к власти коммунистического правительства во главе со сталинистом Клементом Готвальдом в стране начинаются чистки. Милада не отказывается от оппозиционной деятельности — и вскоре над нею начинается позорный процесс по сфабрикованным уликам.

В чешско-американском байопике есть практически все, что можно ожидать от фильма о тоталитаризме. Обилие серого и мужчин в шляпах. Аналоги «черных воронков». Архивные кадры хроник. Президент-идиот (вместе с Эйнштейном и Черчиллем за жизнь Гораковой просил Сартр, имени которого Готвальд не знает). Большая часть фильма посвящена не столько деятельности Гораковой, сколько акценту на том, что она стала жертвой коммунистического режима. Это стильное, но прохладное кино, которому, возможно, стоило уделить больше внимания своей героине, а не ее палачам. Или написать на финальных титрах, что Готвальд умер через два дня после похорон Сталина из-за многолетнего алкоголизма и плохо залеченного сифилиса. По тоталитаризму обычно бьют с очень серьезным лицом. С одной стороны, понятно почему. С другой — «Смерть Сталина» работает лучше.