10 фильмов про личный протест, который перерос в бунт

Харизматичный гопник Рэндл МакМерфи (Джек Николсон, «Оскар» за лучшую мужскую роль) попадает в дурдом ради психиатрической экспертизы, с помощью которой он планирует скостить себе тюремный срок. Об этом вскоре догадываются двое: пациент по кличке Вождь (Уилл Сэмпсон) и старшая медсестра Милдред Рэтчед (Луиза Флетчер, «Оскар» за лучшую женскую роль). Первый проникается к пришельцу уважением, вторая пытается сжить негодяя со свету. Понятно, что экранизацию монструозного романа Кена Кизи («Оскар» за лучший фильм) опальный на родине режиссер Милош Форман («Оскар» за лучшую режиссуру) превратил в своего рода автобиографию. Пожертвовав витиеватой структурой оригинала и выбросив за ненадобностью важный исторический контекст (Вождь — не псих, а просто индеец, что в Америке 1960-х уже было приговором), Форман зациклился на красноречивом финале истории — тот, который про побег из окна туалета и победу над загнанным в угол «Я». Духоподъемно? Вне всяких сомнений. Но, если отсечь от общей картины последние десять минут, зрелище получится всего лишь умозрительным (и это максимум!). Стоило ради такого поднимать с полки настолько важный материал? Вопрос до сих пор открытый.

Легендарная поствьетнамская драма Мартина Скорсезе про рефлексирующего, блуждаюшего по ночному Нью-Йорку маньяка-водилу с посылом «не мы такие, а жизнь такая». Великий Роберт Де Ниро в главной роли, великие Джоди Фостер и Харви Кейтель в эпизодах. Что еще сказать про кино, которое уже полвека считается безоговорочной классикой? Ах да, та самая, миллион раз цитируемая, сцена «Это ты мне сказал?» — тоже принадлежит «Таксисту». Но вы и так это знаете. А если нет — вас уже не спасти.

Уилльям (Майкл Дуглас) задолбался. С работы уволили, бывшая — стерва (или нет?), на улице жарко, а единственное желание — успеть на день рождения к дочери — разбивается о пробку. Бросив машину, Уилльям отправляется на праздник пешком. Случайно в его руках оказывается бейсбольная бита, затем — по возрастающей — пистолет, УЗИ и гранатомет. Короче говоря, сегодня этого мужика лучше не трогать. Простой как палка, но оттого не менее гениальный сюжет этого кино в очередной раз подтверждает ныне подзабытое (спасибо, Нолан!) правило: чувства всегда побеждают разум. То, что делает Уилльям, можно обосновывать и трактовать, беря в контекст плачевное состояние США после правления Рональда Рейгана, экономический кризис в Калифорнии и бог весть что еще. Однако зачем заниматься подобной софистикой, когда каждое решение героя, каждый взмах и вопль отчаяния чувствуешь буквально позвоночником. Максимально приблизив зрелище к универсальному и крайне неудобному высказыванию о назойливости бытия, картина, конечно, отрезала себя от престижных наград (в одном интервью Дуглас назвал членов оскаровского комитета напыщенными идиотами за то, что «С меня хватит!» не получил даже номинации), зато настолько тактильным кинематограф бывает ой как не часто.

Еврей (Венсан Кассель), араб (Саид Тагмауи) и «негр» — в фильме персонажа чернокожего актера Юбера Кунде называют исключительно так — находят револьвер. Тем временем на улицах творится полицейский беспредел. Вдохновленные лозунгами а-ля «Мусора — позор Парижа», ребята решают навести шороху. Око за око, и весь мир ослепнет, ненависть приводит к ненависти, зимой холодно, а в Noor Bar лучшие коктейли в Москве — все эти вещи должны быть понятны и ребенку, но фильм Матье Кассовица («Багровые реки») настолько тщательно разжевывает очевидное, что хочется лишь позавидовать блаженности его создателей. Хотя снято круто — вопросов нет. Черно-белая картинка как осознанный драматургический ход, неуютно крупные планы, интересное применение зеркал, отсутствие даже намека на высокопарность. Безотносительно лишнего гуманистического посыла — кино про ребят, которые осознанно носят спортивное, чтобы легче было прятать вес, должно выглядеть именно так.

Пока безумный диктатор (титанический Джон Херт) отсиживается в бункере, рассказывая о том, что Англия находится в кольце врагов, в Лондоне альтернативного будущего вовсю происходит 37-й год: еды нет, вкусной тем более; по вечерам — комендантский час; все инакомыслящие давно похоронены в братских могилах. Из удовольствий у граждан остался только секс. Поэтому начинается «Вендетта» с того, что молодая работница министерства пропаганды Иви (Портман) идет на one night stand к своему боссу (Стивен Фрай). По пути ее встретят сбежавшие из «Груза 200» сотрудники нацбезопасности и высокий мужик в дурацкой маске (Хьюго Уивинг), который любит говорить лозунгами и планирует взорвать Парламент. Бодрый, эффектный (если революция — то только под Чайковского), но, в отличие от тех же муровских «Хранителей», не очень умный материал, способный лишь обозначить и так детсадовскую проблематику (безграничная власть — плохо). Вачовски — тогда еще братья — являясь большими поклонниками оригинального комикса, конечно, привнесли в сценарий щепотку фирменного стиля: очень тонкую шутку про Гитлера и Коран, душераздирающую линию про лесбиянку, христианский мотив в центре внимания. Однако оказалось, что режиссеру Джеймсу МакТигу (справедливости ради, «Вендетта» — его дебют, а дальше он ничего примечательного не снял) куда интереснее снимать рапидные драки и падающее домино, чем разбираться в социально-политических мотивах. Это не плохо, просто надо быть готовым к тому, что на поле, извините, высказывания картина превращается в бессвязное мычание «за свободу, против всех». А так дела не делаются.

Нечеловеческой красоты мужчина (Майкл Фассбендер) размазывает по стенам тюремной камеры какашки, отказывается мыться и всячески портит жизнь надзирателям. Делает он это ради благой цели — пытается добиться статуса политзаключенного для себя и членов милитаристской организации ИРА. Но выходит как-то не очень: узника совести регулярно бьют дубинками, насильно моют и всячески гнобят «по уставу». Тогда часть заключенных решает голодать до смерти. Это сейчас Стива МакКуина («Стыд», «12 лет рабства» и, конечно, «Голос перемен») знают примерно все. В 2008 году дерзкий афробританец так нагло ворвался в большое кинопроизводство, что естественной реакцией культурного организма стало выталкивание зазнайки обратно в ранг чудаковатых авторов никому не интересных короткометражек. Не вышло! Да, «Голод» буквально состоит из дерьма, гноя и воспалений. Но какая эстетская за этим стоит режиссура. Парадокс, конечно: картиной про физиологические ужасы (к финалу Фассбендер похудеет на 12 кг, и на него будет просто больно смотреть) всерьез хочется визуально восхищаться. А потом почему-то задуматься о боге, бессмысленности жестокости и силе убеждений, которые способны привести к смерти — но это будет единственный верный исход.

Бездомный (Рутгер Хауэр) приезжает в «Город надежд», где людям отрывают головы, кормят их стеклом, а в костюме Санты разгуливают исключительно педофилы. Чтобы сделать этот мир чуточку лучше, бездомный долго копит на газонокосилку — но в итоге покупает дробовик. Там, где во французском кино принято миксовать насилие с любовью, в голливудском — с сексом. Режиссер Джейсон Айзенер старается объяснить, что убийство — самая действенная форма протеста. Утверждение, конечно, спорное. Из ближайших аналогов вспоминается разве что Карпентер с его «Чужими среди нас». Но там анафеме подверглись лишь инопланетные захватчики — то есть успешные капиталисты. Здесь же под смертельный каток попадают примерно все. С другой стороны, еще никогда обвинение человечества в тотальном мудачестве не было так весело смотреть.

Самый актуальный отечественный фильм середины десятых: после победы на Олимпиаде, присоединения Крыма и общего подъема патриотизма оказалось, что россияне до сих пор живут в полуразваленных коммуналках. В одну из таких с проверкой приходит Дима (Артем Быстров) — слесарь с амбициями инженера. Парень быстро понимает, что здание находится в аварийном состоянии и со дня на день рухнет. Кинувшись спасать жильцов, Дима невольно становится неугоден довлеющей над всем системе. Обидно, что в своих следующих работах режиссер Быков («Завод», «Сторож») так и не смог отойти от железобетонных метафор. В его фильмах все так же встречаются не живые люди, а архетипы: алкаш, коррупционер, злой мент. Да и пробовать себя в разных жанрах постановщик не пытается, из раза в раз описывая русскую хтонь. Но все же «Дурак» (к слову, тоже архетип) немного особенный. И если рассматривать эту картину как вещь в себе — получается довольно лирический автопортрет мальчика Юры. Он ушиблен жизнью, несуразен и косноязычен. Больше всего на свете Юра злится на окружающий мир. И сильнее всех жалеет самого себя. При этом ни выхода из ситуации, ни каких-либо перспектив не предвидится. А впереди только смерть. Историю с похожим настроением в 1991 году написал Виктор Пелевин. В его «Омоне Ра» самая большая страна в мире выглядела капищем из гаражей, где пахнет помойкой и только что закончили пить портвейн. Конечно, приятно, что за последующие двадцать с лишним лет гаражи снесли, построив на их месте общежитие: там теплее и, возможно, не так сильно воняет. Но не совсем этого ожидаешь от столь приятного уху слова «стабильность».

Как известно, реальность всегда страшнее любого кино. Поэтому в нашем списке должен был оказаться хотя бы один документальный фильм. «Я не ваш негр» — работа гаитянского режиссера Рауля Пека, автора кинематографических исследований про убийство лидера свободного Конго («Лулумба»), геноцида в Африке («Однажды в апреле») и землетрясение 2010 года в Порт-о-Пренсе. Теперь Пек поднял тему расизма в США, взяв за основу незаконченную рукопись публициста и мыслителя Джеймса Болдуина (это его «Если Бил-стрит могла бы говорить» в 2018 году экранизировал Барри Дженкинс). Душераздирающий текст за кадром читает Сэмюэль Л.Джексон, а на экране постоянно мелькают основные борцы за гражданские права чернокожих: Кинг, Икс, Чарльз, Пуатье. Фильм идет всего полтора часа, что в два раза меньше, чем интервью Моргенштерна Дудю. Но узнать за это время об окружающем мире можно на порядок больше.

Про фильм Тодда Филлипса сказано и написано уже столько, что в очередной раз рассуждать о взрослении кинокомиксов или о том, что у артиста Хоакина Феникса («Мастер», «Братья Систерс») феноменальный дар корчить из себя упыря — уже как-то неприлично. Другое дело, что «Джокер», как почти любой культурный феномен, обладает свойством заглянуть в будущее человечества. И глупо отрицать, что многочисленные протесты 2020-го и, очевидно, 2021 года впервые были показаны летом 2019-го в Венеции. Тогда многие критики выходили из зала, крутя пальцем у виска. А на пресс-конференции одна впечатлительная тетя вместо вопроса закатила пламенную речь о том, что в современном обществе подобные вспышки агрессии попросту невозможны. Сейчас все это уже байки, мир в огне, а часы Судного дня близки к катастрофе как никогда. Остается одно — улыбаться. Даже если другим кажется, что улыбка больше походит на оскал.