Спектакль в Москве

Соколы

«Соколы» — это два открытия одного сезона. Первое — Валерий Печейкин, драматург. Второе — режиссер Елена Рейсс. Пьеса Печейкина — физиологический очерк из жизни русской семьи в ­Узбе­кистане, где почти не осталось русских. Жизнь Соколовых по привычке движется в архаичном бытовом русле. У героев архетипические роли и автоматическая речь. Застарелые, отлично узнаваемые обороты звучат как заклинания, охраня­ющие старинный уклад. Девочке ­нельзя поднимать тяжести, «она же девочка». Мальчику нельзя быть хлюпиком, ему в армию. Отцу нельзя мешать спать, он кормилец. При этом слово вступает в самые комичные отношения с означаемым. «Девочка» на самом деле половозрелая кобыла; по мальчику плачет невропатолог, и его не возьмут в армию, ­даже если война; отец никакой не ­кор­милец — он водитель, а границы закрыты, и машины из Узбекистана не пропускают. Соколовых одолевают страхи: мать боится, что дочь не выйдет замуж, старуха — что сломает шейку бедра, отец — что останется без работы, мальчик — что мог не родиться. Утробный страх сбивает людей вместе, на пятачке между кухонным столом и толчком, но человеческого тепла в их клубке не обнаружил бы и самый точный прибор. Мальчик — единственный из героев, кто плохо соображает, зато отлично чувствует, — восполняет этот недостаток тепла самоубийственным образом: он окатывает себя кипятком.

Пьеса участвовала в сентябрьском ­фестивале «Любимовка». Следом была первая премия на сентябрьской «Новой драме». Елена Рейсс уже репетировала пьесу в «Театр.doc», и окрыленный успехом Печейкин решился прочесть «Соколов» на драматургическом семинаре в Литинституте, куда он пошел учиться писать правильные пьесы. И был, мягко гово­ря, освистан. Дело не только в родной ­речи без купюр и прикрас. Прочитанная со всей серьезностью (я видела такую читку «Соколов» на красноярском фестивале «ДНК»), пьеса действует как тяжелый угарный газ. К пьесе нужен был особый ключ, и его нашла Елена Рейсс, которой недостаток человеческого и театрального опыта компенсирует интуиция. Она свела в одном спектакле два будто бы противопоказанных друг другу стиля. Семейные сцены играются гиперреалистично, здесь тон задает Татьяна Владимирова, великолепная актриса театра Калягина в роли матери. А второстепенные герои играют откровенный фарс, здесь верховодит Денис Ясик — он играет две роли, старуху-свекровь и дурковатого подростка Алишерку. Жизнь в доме Соколовых так тошнотворно правдоподобна, что хочется отвести глаза. А Ясик, выскакивая на сцену как черт из табакерки, вращает глазами и выкидывает такие коленца, что публика хочет не хочет, а смеется, с явным облегчением соглашаясь признать самих себя в ужасных и несчастных Соколовых.