Спектакль

Песня эмигранта

«Два крупных спектакля по краям, специфические театральные штуки в центре» — так Марина Давыдова, собираю­щая программу NET вместе с Романом Должанским, описывает программу ­юбилейного, десятого, фестиваля. ­«Крупные спектакли» — это француз­ская ­совре­менная хореография «Без ­возврата» по мотивам «Моби Дика» и «Три сестры» из мюнхенского «Каммершпиле». «Специфические штуки» — это хеппенинги, ­спектакль с участием стариков-непрофессионалов, читки ­новых немецких пьес, бессловесный ­physical theatre и «католический мюзикл», более ­под­робно описанные

в ги­де по фестивалю. Не меньшую

интригу, чем эти «штуки», составляют премье­ры, которые сыграют в рамках NET. ­Первым делом это «Рассказы Шукши­на» рижанина Алвиса Херманиса — он впервые работает с российскими ­актерами, среди которых Евгений ­Ми­ронов и Чулпан Хаматова (после ­NET спектакль останется в репертуаре Теат­ра наций). Другая премьера — «Объяснить», который Иван Вырыпаев дела­ет в «Школе современной пьесы». В основе лежат стихотворения казахского классика Абая Кунанбаева; стихи звучат на языке оригинала, исполнители — ­четверо русских артистов плюс полька Каролина Грушка, игравшая у Линча во «Внутренней империи», у Прошкина в «Русском бунте» и у Вырыпаева в новой картине «Кислород».

Что за спектакль получится у Вырыпа­ева — бог весть, понятно только, что он из той же обоймы, что и хеппенинг «Call Cutta in a Box» или финский мюзикл про Франциска Ассизского. Другой вопрос, почему «специфических штук», рожденных на стыке жанров или вообще не ук­ла­дывающихся в короткие определения, сейчас гораздо больше, чем хорошего дра­матического театра. По крайней мере такая картина вырисовывается из программы NET, и вряд ли она такова только по той причине, что привезти в Москву пять «специфических штук» стоит столько же, как одну «Нору» Остермайера из афиши прошлого года. Марина Давыдова объяс­няет все тем, что театр все сильнее утрачивает свою идентичность. Одновременно театрализуются другие роды искусст­ва. Как Кулик, проведший часть жизни в образе человека-собаки, или Пригов, придумавший себе маску Дмитрия Александровича Пригова, любой современный художник сегодня занят не чем иным, как перевоплощением. И самое живое из того, что ­рождается в театре, делают не про­фи, ­получившие классическое образование, а дилетанты, люди, пришедшие в театр из других профессий. Это если речь о режиссерах. Об актерах лучше вообще не вспоминать. В некоторых «специфических штуках» их и вовсе нет.