Спектакль

Мур, сын Цветаевой

Он так хотел быть просто Георгием Эфроном – художником или писателем, но всегда был Муром – сыном Цветаевой. Это родство стало причиной, прямой или косвенной, всех неприятностей и всех удач, происходивших в его жизни. И даже, не будь он сыном Цветаевой, о нём бы наверняка не поставили этого спектакля – мало ли было и других парней с похожими судьбами? А прослеживается его судьба достаточно хорошо – он вёл дневник, состоял в переписке, упоминался в письмах и воспоминаниях окружавших его людей… Спектакль и начинается с того, что всю эту бумажную рухлядь начинают со скуки перебирать трое незнакомцев, случайно опрокинувших ничейный чемодан, на, надо полагать, вокзале, с которым Цветаева сравнивала жизнь. Сперва они читают с бумажек, запинаются, иронизируют – живо напомнило мой недавний просмотр «Битвы жизни» у Женовача, но вскоре перевоплощаются в самого Мура, единого в трёх лицах, рассуждающего и спорящего сам с собой. Действия в спектакле практически нет, и, чтобы зритель ненароком не заснул, его оглушают взрывами, музыкой, падающими предметами, паровозными и пароходными гудками. Вместо действия – рассказ от первого лица: Мура привезли из Франции в Советский Союз в 14-летнем возрасте, и события закружили его в гибельном водовороте – скитания по квартирам знакомых с громоздким багажом, арест и тюремные мытарства отца и сестры Ариадны, Москва и юношеские амбиции, первые бомбардировки войны, эвакуация в Татарию и самоубийство матери, Ташкент и голод, мобилизация и гибель на фронте… в 19 лет. Актёры – Галахов, Просалов и Лебедь – играют своего общего героя на совесть, с полной эмоциональной выкладкой, сопереживают всему тому, о чём говорят, и им – веришь. И дождь на сцене льётся настоящий, и вообще, автобиография – жанр на подмостках редкий, если не сказать – уникальный. Но при всей душевности исполнения постановка не цепляет, не заставляет надолго задумываться – как документальный фильм, передающий исключительно знания, но не дух времени и авторское отношение к теме. Быть может, сей литературный эксперимент ещё претерпит изменения со временем, но пока что на протяжении всех двух с половиной часов, не считая антракта, я мучительно пыталась вычленить из хронологического потока какой-нибудь смысл и не могла – слишком уж чужда мне русская эмиграция, чтобы соглашаться с Цветаевой в том, что условия жизни в России были невыносимыми, и с Муром – в том, что Цветаева выбрала единственно верный выход, покончив с собой. Да – «Не с теми я, кто бросил землю»©… Хотя в финале некая мораль всей истории всё же прозвучала, опять-таки цветаевской цитатой: «Мальчиков надо баловать, им, может, на войну идти». С этим не могу не согласиться…

26.12.09
Комментировать рецензию