Милосердие Тита (La Clemenza di Tito) – опера В.А. Моцарта, сочинённая в кратчайшие сроки за несколько месяцев до смерти автора. Именно из-за сжатых сроков от этого заказа отказался Антонио Сальери.
Первая постановка состоялась в Пражском Сословном театре 6 сентября 1791 года и была приурочена к восхождению австрийского императора Леопольда II на престол Богемии.
Исторический император Тит правил с 79 по 81 годы. Его недолгое правление было отмечено большим пожаром в Риме и извержением Везувия, в результате которого погибли знаменитые Помпеи. При ликвидации последствий этих катаклизмов император проявил большую щедрость, в связи с чем, приобрёл репутацию идеального правителя.
Исторический Тит – сложная и неоднозначная фигура, по поводу которой существуют противоречивые оценки, диаметрально противоположные свидетельства. Тит участвовал в Иудейской войне, в том числе в период разрушения Иерусалимского Храма. По Риму ходили слухи о связи Тита с иудейской царицей Береникой, ожидаемый брачный союз с которой вызывал возмущение столичной общественности, помнившей об отрицательном влиянии на римскую политику Клеопатры.
Тит также известен тем, что стал первым правителем в истории Рима, унаследовавшим власть от родного отца, после смерти которого прикладывал большие усилия, направленные на завоевание симпатий римлян. В частности, Тит выслал из Рима Беренику, отказывался от расправ над уличёнными в измене сенаторами, много внимания уделял благотворительности. Именно этим сторонам деятельности Тита, посвящена опера Моцарта.
Император Тит стал героем многочисленных опер эпохи барокко, среди которых: «Тит» Антонио Чести (Венеция, 1666 год), «Береника» Джузеппе Марии Орландини (Венеция, 1730 год) и другие постановки. Взаимоотношения Тита и Береники легли в основу пьес Жана Расина и Пьера Корнеля. Этот сюжет высоко ценил король-солнце Людовик XIV.
По подсчётам историков театра на либретто Пьетро Метастазио было написано около 50 опер. Самая известная из них принадлежит В.А. Моцарту, использовавшему значительно переработанную редакцию Катерино Маццола.
Постановка Московским государственным академическим Камерным музыкальным театром им. Б.А. Покровского этой редкой оперы – большой вклад в развитие театральной и музыкальной культуры России.
Одним из наиболее ярких образов спектакля является Вителлия в исполнении Татьяны Федотовой, которой великолепно удаются роли женщин волевых, целеустремлённых, женственных. Пленительное коварство и умение настоять на своём получаются у актрисы гениально. Клеопатра Татьяны Федотовой в опере Генделя «Юлий Цезарь в Египте» и её Оксана в «Черевичках» Чайковского бесподобны. Такой же неповторимой является и её Вителлия в «Милосердии Тита» Моцарта.
Татьяна Федотова чувствует эти роли. В них она великолепна и неподражаема. Психологи считают, что артистам лучше всего удаются роли соответствующие их соционическому, психологическому типу. Татьяне Федотовой удаются образы женщин сильных, знающих себе цену, умеющих добиваться поставленных целей. При этом актриса в совершенстве владеет методом Бориса Александровича Покровского, тем, что называется действенным анализом партитуры, действенным анализом произведения. Виртуозное мастерство владения Татьяной Федотовой методологией Покровского особенно наглядно проявляется именно в постановке Камерного музыкального театра оперы «Милосердие Тита», потому, что эта постановка по-модному бедна декорациями, а это значит, что создать атмосферу спектакля могут только гениальная музыка композитора, вокальные данные и драматические таланты артистов.
Есть мастерство, талант, опыт, но есть и эмоциональные, и жизненные циклы, обстоятельства времени и места, диктующие настроение отдельно взятой личности артиста. И, по-видимому, Татьяна Федотова находится на эмоциональном пике артистической формы, потому, что её исполнение Вителлии в «Милосердии Тита» потрясает! Это вершина действенного воплощения музыки! Триумф и апофеоз! Слушая и воочию наблюдая Татьяну Федотову совершенно забываешь о несоответствующих уровню композитора и талантам исполнителей декорациях, забываешь о бегущей строке перевода текста арий с итальянского языка на русский. Существуют только музыка, голос и характер актрисы, её жесты, переживания, эмоции, музыка Моцарта и совершенно органическое существование в ней. У Татьяны Федотовой всё уместно! Актриса, её голос и музыка неразделимы. Это Космос! Красота! Самостоятельная реальность, в которой даже убогие декорации не имеют никакого значения, так как просто растворяются, исчезают, становятся небытиём.
Татьяна Федотова пластична, голос её прекрасен, а роль сильной, снедаемой местью и амбициями женщины – её роль! Её голос, её драматический талант захватывают безраздельно и хочется ловить каждый жест, не пропустить ни одной ноты. Хочется кричать «Браво!» и не хочется нарушать ход событий, чтобы не упустить ничего из происходящего на сцене завораживающего действа! А внутренний голос при этом повторяет: Верю! Верю! Верю! Я Вам верю Татьяна Федотова и Вы прекрасны!
Умение вжиться в образ, глубокое чувство музыки, эмоциональное переживание роли делают Татьяну Федотову средоточием сценического действия, той Звездой, тем Солнцем, которое задаёт ритм собственной вселенной, задаёт систему координат всему спектаклю. Это непостижимое, магнетическое, сильное чувство переживания реальности на сцене и воздействия этой реальности на зрителя. Всплеск творческой энергии, эмоциональной силы, убеждённости и страсти актрисы на сцене. Образ Вителлии воплощённый Татьяной Федотовой на сцене Камерного театра 21 июня 2018 года – определённо феномен проявления сильнейшей личной энергетики и таланта.
Сотрудники музеев и картинных галерей Италии, а также психологи знают об одном иногда случающемся обескураживающем эффекте воздействия искусства на человека, так называемом синдроме Стендаля. Обычно он проявляется под влиянием потрясения от красоты архитектуры и других пластических и изобразительных искусств в учащении сердцебиения, головокружении, потере координации и других явлениях, характерных для потрясённой психики. Синдром получил название в честь Стендаля, описавшего своё состояние во время визита во Флоренцию: «Когда я выходил из церкви Святого Креста, у меня забилось сердце, мне показалось, что иссяк источник жизни, я шёл, боясь рухнуть на землю… Я видел шедевры искусства, порожденные энергией страсти, после чего все стало бессмысленным, маленьким, ограниченным, так, когда ветер страстей перестает надувать паруса, которые толкают вперед человеческую душу, тогда она становится лишённой страстей, а значит, пороков и добродетелей».
Эмоциональное воздействие Татьяны Федотовой в роли Вителлии в «Милосердии Тита» пробуждает в особенно впечатлительных зрителях именно такие, описанные французским классиком, ощущения.
Роль Секста тонко интерпретирована Викторией Преображенской – яркой актрисой с магнетическим взглядом. Величественная Екатерина II в «Черевичках», загадочная Локуста в «Сервилии» и блистательная Фрида в опере Калеви Ахо «Фрида и Диего» Виктория Преображенская смогла создать образ страстный, честный, мятущийся. Вместе с Татьяной Федотовой в роли Вителлии образуется замечательный творческий альянс. Виктория Преображенская – актриса с особой энергетикой и ярким характером. Пара Татьяна Федотова – Виктория Преображенская чрезвычайно органична, актрисы хорошо дополняют друг друга.
Роль Сервилии в исполнении Наталии Риттер даже сложно охарактеризовать! Это полёт вдохновения и лёгкости! Образ очень светлый, ясный, трепетный! Наталья Риттер всегда прекрасна! Будь то Памина в «Волшебной флейте», или куртизанка в «Похождениях повесы», она везде органична, уместна, талантлива. Это удивительное явление нашей оперной сцены! Сервилия Наталии Риттер – воплощение нежности, женственности, честности, но и страстности! А какой у этой актрисы голос! В «Милосердии Тита» Сервилия и Анний в исполнении Ирины Кокориновой поют удивительный дуэт: «Ah, perdona al primo affetto...» который переходит в убаюкивающе прекрасный унисон: «Più che ascolto i sensi tuoi, In me cresce più l'ardor...» Это не музыка, это – мечта! Колыбельная счастливого детства! Роль Сервилии Наталии Риттер наверное будет одним из самых обаятельных её образов! Очень искренне! Очень нежно!
Художественно и артистически выразителен в роли императора Тита Игорь Вялых. Его иконописный лик и внутренняя предрасположенность делают из артиста идеального исполнителя этически безупречных, морально чистых героев, характеров без страха и упрёка.
Оперу-сериа можно во многом обвинять – искусственности, тенденциозности, идеологическом обслуживании правившей аристократической верхушки, но если отвлечься от всей этой социологии, культурологии, истории и воспринимать оперу-сериа как самостоятельный жанр, то можно констатировать, что она предстаёт в качестве красивой сказки, романтизированного идеала. И Игорь Вялых органично воплощает этот идеал. Его Тит – идеальный правитель, думающий, ищущий, сложный. Наверное, самая исчерпывающая характеристика его героя – психологическая тонкость. Образ императора Тита Игоря Вялых – недостижимый идеал властителя Золотого Века. Император Тит в исполнении артиста очень христианский (что конечно неверно с исторической точки зрения, но никак не влияет на целостность художественного образа и создающееся впечатление), естественный, живой, искренний и по-человечески обаятельный.
Как всегда прекрасен хор, состоящий из солистов Камерного театра, знакомых по другим спектаклям и множеству замечательных ролей.
Хочется выразить благодарность Московскому Государственному академическому Камерному музыкальному театру имени Б.А. Покровского за то, что коллектив взялся за постановку этой достаточно редко представляемой оперы Моцарта. Эта постановка самим фактом своего рождения продолжает традиции Камерного театра, которые были заложены его основателем – постоянный поиск мало известных российской публике гениальных произведений прошлого.
Артисты Камерного театра Б.А. Покровского достойны высших оценок. Однако сценические решения постановки не столь однозначны. Декорации и костюмы представляют стилистическое единство. Всё «стильно», «современно», но и... холодно, отчуждённо, может быть даже бездушно. Эдакий «Чёрный квадрат» Малевича в сценическом воплощении. Правда в данном случае «Белый квадрат», так как декорации преимущественно представлены в белой цветовой гамме...
Несколько утрируя можно сказать, что замечательному, талантливому коллективу Камерного театра приходится раскрывать свои драматические и вокальные способности в ... коробке из гипсокартона (или из чего изготовлены эти декорации?) При взгляде на сцену, прежде всего возникает подозрение, что, наверное, такое решение было принято из экономии. Затем появляется вопрос о том, а что экономили? Время? Деньги? Или и то, и другое одновременно? Или это дань «моде» на примитивизацию и упрощение, а не погоня за дешевизной? Ответов на эти вопросы у зрителей нет. Между тем, пришлось столкнуться с человеком – на протяжении многих лет верной поклонницей Камерного театра, которая «насладившись» один раз эстетикой декораций спектакля зареклась от повторного посещения «Милосердия Тита». И тут не помогает ни гениальность музыки Моцарта, ни таланты артистов, ни искренняя любовь и многолетняя верность Камерному театру... Очень жаль, когда один из элементов оперного спектакля перечёркивает в восприятии людей другие несомненные достоинства постановки.
Этот пример говорит о том, что бедность, или, скажем более поэтично, аскетичность декораций, в данном случае большая маркетинговая ошибка. Это ошибка, прежде всего потому, что ассоциативное мышление зрителей уже готово к восприятию привычной «картинки» условного Древнего Рима. Тем более, воспитанные на классических постановках Б.А. Покровского, его соратников и последователей, зрители Камерного театра закономерно ожидают от постановок красоты и художественной достоверности. «Юлий Цезарь и Клеопатра», «Воскрешение Лазаря» и, прежде всего, непревзойдённая «Сервилия» – примеры эстетики Камерного театра. А «Джанни Скикки»? «Волшебная Флейта»? «Три Пинто»? Эти спектакли эстетически и художественно закончены, целостны. Будут с тёплым чувством вспоминаться и годы спустя. На этом фоне «Милосердие Тита» откровенно бедно. Я посетил этот спектакль три раза. И могу сказать, что при первых посещениях непроизвольно ловил себя на мыслях о декорациях. Вот тематика размышлений: «какой шедевр сделали бы из этой оперы братья Вольские!», «а если поставить этот спектакль в декорациях «Сервилии»? или «Турка в Италии»? Для успеха постановки у публики это не очень хорошие мысли, свидетельствующие о том, что что-то сделано не так. Театр, сотрудники которого были в состоянии восстановить гениальные декорации «Похождений Повесы» не может так упрощаться. Если только это не соображения экономии, или очень сложная задача, например, решаемая коллективом Камерного театра в «Орфее» Глюка. Там сверхсовременные сценические решения кажутся оправданными, но это отдельная сложная тема.
Даже в текущем варианте декораций «Милосердия Тита» можно было что-то придумать, задрапировать этот бледный стилистически выверенный триумф минимализма и гипсокартона над художественным вкусом приличествующим опере-сериа.
При этом нельзя не отметить, что отдельные декорационные решения не лишены оригинальности, по-своему интересны. Красиво и концептуально уместно смотрятся световые решения восстания и пожара в Риме, смены времени суток, выражаемой, в том числе, посредством раскрывающихся люков потолка, из которых на сцену падают яркие снопы света. Если бы эти снопы света падали из раскрывающихся ставен верхней анфилады, либо из распахивающихся бархатных или парчовых занавесок, то общая картина визуального восприятия спектакля была бы более гармоничной. Интересны костюмы, красиво смотрятся артисты хора в своих ниспадающих облачениях, на фоне выносимых на сцену больших зеркальных бликующих щитов. Все эти элементы интересны изолированно, интересны как решение художника-постановщика, как его личное самовыражение. Однако совершенно неочевидно как это «интересное самовыражение» согласуется с общей задачей режиссуры оперного спектакля, как оно дополняет, раскрывает, обогащает либретто, партитуру, задействованных замечательных артистов? Синтез неочевиден.
Но самое главное не это. У разных артистов, у разных их комбинаций, составов разная энергетика, в силу чего «средневзвешенный» успех спектакля целесообразно искать в удачных, хорошо воспринимаемых публикой визуальных решениях. Имеется в виду тот факт, что эстетически красивое визуальное решение спектакля отчасти повышает шансы на успех у публики, что позволяет меньше зависеть от текущего «средневзвешенного» состояния труппы, сыгранности актёров. И, напротив, в условиях крайней лаконичности и декорационной «пустоты» всё внимание зрительного зала приковано прежде всего к артистам. Можно возразить в этой связи, что лаконичность декораций как раз и призвана привлечь внимание зрительного зала к артистам, музыке, вокалу, смысловому содержанию, однако такое возражение будет объяснением от лукавого.
Нужно обладать актёрской и исполнительской энергетикой высочайшего уровня и эмоционального накала, чтобы суметь всецело завладеть вниманием публики до такой степени, чтобы она вовсе перестала думать о декорациях. Тандему Татьяны Федотовой и Виктории Преображенской, дуэту Наталии Риттер и Ирины Кокориновой удалось решить эту задачу. Но такой накал сценической страсти и захватывающего чувства – скорее счастливое исключение, чем правило.
Вокальные данные и актёрское мастерство высокого уровня отличают всех артистов Камерного театра, но магия индивидуальных комбинаций характеров и талантов сложно поддаётся рациональной калькуляции, драматическое воздействие на зрителей неравномерно. И в этой связи продуманные до мелочей декорации и костюмы могут помочь артистам в создании хорошо воспринимаемого целостного художественного облика всего спектакля. В противном случае, чтобы достичь понимания и одобрения придётся рассчитывать на сверхудачные комбинации талантов, синергетический эффект от положительного взаимовлияния участников сценического действия, а также на наилучшую форму всех задействованных артистов, так как в условиях отсутствия художественно проработанных декораций внимание к исполнителям возрастает многократно.
Между тем, опера – синтетическое, комплексное, сложносоставное искусство, в котором нет мелочей и которое воспринимается, должно восприниматься как ЦЕЛОЕ, гармоничное единство музыки, действия, вокального, инструментального, сценического и других искусств. Именно эту точку зрения всю свою долгую творческую жизнь отстаивал Борис Александрович Покровский, возмущавшийся тому факту, что кто-то ходит «слушать» оперу. Опера по Покровскому – высшее проявление содружества искусств и зрительные образы в ней играют не меньшее значение, чем акустическое восприятие. Тем более это справедливо для барочного жанра оперы-сериа. Опера-сериа в гипсокартоне особенно нелепа! Если только это не следствие ограниченности средств.
Б.А. Покровский ключевое внимание уделял действенному анализу партитуры. Именно в нём и состоит суть системы Покровского. Камерный театр всегда виртуозно доказывал приверженность этому методу и его принципам, особенности которого особенно ярко раскрываются при сценической визуализации оперных увертюр. Можно вспомнить увертюру к «Плащу» Пуччини, очень необычное гениальное решение действенного воплощения увертюры в «Волшебной флейте». А «Дон Жуан, или Наказанный развратник»? Фигура главного героя в плаще и шляпе выходящего из темноты на сцену и кидающегося под звуки увертюры на кованную решётку ограды? Такие сценические решения запоминаются на всю жизнь! Это красиво и действенно! что же мы видим во время звучания увертюры «Милосердия Тита»? Ничего. Музыка прекрасна, но может быть композитор хотел нам что-то сказать? Подготовить зрителей? Может быть режиссёр мог помочь нам раскрыть какую-то часть композиторского замысла, скрытого в партитуре? Режиссёр видимо не попытался найти ответы на эти вопросы.
Между тем, создаётся впечатление, что если бы декорации были более «жизненны» и художественно правдивы, то и решение действенного раскрытия увертюры нашлось бы само собой, совершенно в духе системы Покровского.
Это теоретические отступления технического порядка, которые ни в коей мере не опровергают того факта, что Камерный музыкальный театр в очередной раз подтвердил свою уникальность, так как вообще решился на постановку этой мало известной широкой публике, но несомненно достойной внимания и дальнейшей популяризации оперы Моцарта.
Постановка «Милосердия Тита» – ценный подарок Камерного театра зрителям. Тем более приятно, когда редкая опера исполняется таким удивительным коллективом. Опера-сериа – прекрасный жанр, за поддержание и развитие интереса к которому в нашей стране Камерный музыкальный театр достоин особой благодарности. Не менее важно и то, что при всей условности жанра оперы-сериа «Милосердие Тита» – спектакль о добродетели, торжествующей нравственности, проблемах выбора между добром и злом, верностью и изменой, честностью и предательством, милосердием и жестокостью, доверием и подозрительностью. Опера-сериа – величественный и возвышающий жанр. В наше время художественные произведения призванные возвышать и утверждать не слишком распространённое явление, в силу чего социальное, нравственное, воспитательное значение этого произведения только растёт.
Люди, которые приложили силы к созданию этой постановки сделали важное дело для развития театральной и музыкальной культуры России и достойны искреннего внимания к результатам своей работы, пополнившей сокровищницу российской культуры замечательным произведением оперного искусства.