Спектакль

Под управлением любви...

Не знаю, будет ли это рецензией – у меня, возможно, слишком серьезное отношение к словарным значениям слов. Но отзывом это точно будет.
Спектакль-концерт «Под управлением любви».
Первая неожиданность – форма программки. Если театр начинается с вешалки, то спектакль начинается с программки. Даже если зритель впервые в театре, даже если театр нестоличный, а фамилии актеров не ассоциируются ни с какими конкретными визуальными рядами. Программка – это «здравствуйте», а если получится, что и здравствуйте, родные, как мы счастливы, что вы хотите нас увидеть». В случае со спектаклем «Под управлением любви» программка была списком труппы. Сразу понятно – руки надо целовать всем сразу, а в случае чего – и спиной поворачиваться ко всем сразу. (Будь это рецензия, я бы сразу назвала того, кто тут недоглядел.)
Зал был наполовину полон. Большая часть зрителей – зрелого возраста. Толпа не была слишком плотной, лицо телеведущей ток-шоу на темы культуры, театра и кино успели заметить все, кто его знал. Большая часть публики производила впечатление постоянных зрителей, во всяком случае, фотографии актеров в фойе театра изучалась со знанием дела.
Потенциал организованного сценического пространства радовал глаз: возможности для движения, выхода, ухода, прохода и всякого рода изменений на сцене было множество. Уверена, что даже если человек не может это понять и осознать, его, видимо, вестибулярный, аппарат «просчитывает варианты» и формирует определенное ощущение. А кроме расстановки предметов и расположенных на разных уровнях поверхностей радовали глаз и возвращали в «пространство ностальжи» детали оформления: мебель «времен молодости среднего зрителя», радиоприемник, задник, изображающий экран телевизора. (Экрану в этом спектакле начертано было стать ружьем, которое выстрелит в четвертом акте.)
Затем еще одна приятность – музыка. Живые музыканты, с живыми инструментами. При современных возможностях обмена информацией, при том что наш город музыкальной средой, традициями и исполнителями не обижен, каждая встреча с живой музыкой (особенно в местах, где она часто бывает «неживой» - в записи) - возможность расколоть скорлупу, которая защищает цыпленка нашей искренности. И музыканты не подвели и не обманули зрителя.
Но с первого же номера стали очевидны проблемы звука: то ли микрофоны были не настроены, то ли исполнители редко с ними виделись – не мне судить (ибо не рецензия это). Но слушать было иногда стыдно, а иногда больно. Причем физически. Ушам.
С подбором песен и логикой их расположения все было в порядке, «читалось» все и взаимообогащалось оттенками и контрастами. И не было ни одного нелепого ухода со сцены пешком или убегания, маскирующего уход пешком. Целостность была, и зритель ни разу.
Анализировать все номера не буду. Много их было, а актеров в лицо я знаю мало. Можно разбить их на несколько групп:
Группа первая. Многочисленная. Старые актеры, потерявшие форму. К счастью, не имею перед ними моральных обязательств, а потому не обременена иными критериями оценки их работы, кроме нынешнего состояния инструмента. Плохое состояние, непозволительное для вынесения на публику. Нет, профессионального вокала никто не ждет, балета тоже. Но арсенал средств художественной выразительности профессионала с опытом не только сужается (теряется эластичность тканей, в том числе голосовых связок, подвижность суставов и пр.), но и расширяется. Смешное предложение, зато правда. Опыт позволяет использовать полутона и интонации, позволяет достигать эффекта о большей степенью осмысленности их использования. Где? Было ли это все? Куда делось это все у мастеров, воспитавших несколько поколений актеров и режиссеров? А мне это все неважно (у меня, как вы помните, нет моральных обязательств). Нету этого – нечем танцевать! Кина нету!
Были в «старшей группе» исключения. Песня женщины, не желающей стареть, - история, в которой чисто отыгран внутренний сюжет. Именно тем самым опытом, соответствием фактуры и задачи дело было сделано – цыпленок, трогательно шатаясь, вылез из лопнувшей скорлупы.
Что-то подобное, но с иными жанровыми оттенками должно было произойти и с песней «Стою на полустаночке». Затертая до пошлости песня могла бы блеснуть кристальною слезой. Зритель ждал этого и предвкушал, особенно когда вышла группа исполнительниц. Тут – браво! Браво, художник по костюмам! Тётеньки, мамы, бабушки в костюмах разных советских времен! Костюм каждой героини рассказал свою историю: авоська с сиротливыми батоном и кефирной бутылкой знакомой с детства формы – знак одиночества и бесприютности, бабушка в платке, завязанном под подбородком и с ридикюлем (дань моде 60-х, затертая в 70-е, когда так ходили, кажется, все городские бабушки). Эти костюмы создали хор судеб нескольких поколений состарившихся советских женщин, впору было бы посвятить их анализу и смакованию деталей отдельный текст. Вспомнилась гениальная строка: «Наши матери в шлемах и латах бьются в кровь о железную старость». Скажу честно, к горлу комок подошел.
Увы, слезы не пролились. Пение было тем самым криком. Не переиграли актрисы художника по костюмам, не поддержали интонацию.
Вторая группа исполнителей - зрелые профессионалы, честно сделавшие свое дело. Совершенно великолепная «По улице моей». И знаем ее наизусть, и помним прекрасное исполнение, а сравнивать не хотелось. Лица ушедших друзей на том самом экране на заднике конкретизировали текст, создав новую ценность именно этого исполнения. Думаю, что эти лица были знакомы большинству людей в зале. Они рассказали историю именно этого театра, может быть, вызвали воспоминания у зрителей. Кроме того, на старых фотографиях у людей другие лица, глаза другого времени.
Удались две мужские песни-монологи. Песня о корабле - тут тебе и солдат бумажный, и утиная охота, все за несколько минут. Отдельное спасибо исполнителю за тембр и дикцию. Тембром Бог наградил, а дикция – повседневный труд. И чтобы труд этот был в радость, вспоминайте звенящую тишину зала, знайте – это Вы (в том числе и при помощи дикции – без нее куда?) заставили зрителя посмотреть в себя, почувствовать себя. За тем мы к вам и идем.
Третья группа – условно говоря, молодежь. Молодежь в театре – понятие очень условное. Но скажу честно, шла на прошлогодних выпускников Театрального. Сделали они со всеми, кто их видел, впечатление. Поэтому в каждом спектакле Театра драмы теперь зритель будет ждать их. Потрясающая щедро излучаемая энергетика, нескрываемое удовольствие, которое эти артисты получают от материала, и от совместного исполнения, и от зрительской реакции – все это отбивает всякую охоту писать отзывы, а тем более рецензии. Хочется идти в театр, смотреть и слушать. Получать и отдавать. Скорлупа отброшена далеко, зритель гол и беззащитен, он и поплакал, и потанцевал – бери его, делай с ним все что заблагорассудится.
Добрым финалом был показ зрителю самого себя на экране задника. (Не было ли в этом мысли «Неча на зеркало пенять»? Или у меня мания преследования?). Объединяющим и примиряющим с обманутыми местами ожиданиями. «Добрый зритель в девятом ряду» тоже сделал свое умиротворяющее дело, приглушив некоторые неловкие моменты, которых, увы, было.
Вот так вот отзовусь о спектакле «Под управлением любви». Главное впечатление – мне есть чего ждать, я точно знаю, что мне может дать этот театр. А знает ли это он?