Спектакль начинает рассказчик. Он объясняет зрителям, что история, которую сейчас разыграют актеры, конечно, не могла бы произойти на самом деле, но если бы произошла, то все бы выглядело именно так. В действительности здесь только половина правды. Пьесы Василия Сигарева (в Москве идут его «Пластилин» в Центре драматургии и режиссуры и «Черное молоко» сразу в двух театрах) действительно наполнены такими ужасами, что даже случись половина из них в жизни, никто не поверит....
Показать полностью
Спектакль начинает рассказчик. Он объясняет зрителям, что история, которую сейчас разыграют актеры, конечно, не могла бы произойти на самом деле, но если бы произошла, то все бы выглядело именно так. В действительности здесь только половина правды. Пьесы Василия Сигарева (в Москве идут его «Пластилин» в Центре драматургии и режиссуры и «Черное молоко» сразу в двух театрах) действительно наполнены такими ужасами, что даже случись половина из них в жизни, никто не поверит. Они напоминают страшные истории, которыми пугают друг друга дети, — рассказывать их надо в темноте. Но комната, в которой идет спектакль, хорошо освещена, а актеры то и дело срываются на крик, потому никому в зале не страшно, и даже напротив — смешно. Зрители смеются, когда герой рассказывает, как трамвайное депо в полном составе насилует сумасшедшую женщину. Хохочут во время рассказа о том, как человека перерезало трамваем, кишки примерзли к рельсам. Кошмарная участь семьи, уничтоженной трамваями-убийцами, также не вызывает ни малейшего сочувствия. От заявленного в афише жанра трагикомедии осталась вторая половина слова, и та — потому, что актеры изо всех сил ломают комедию, пытаясь хоть как-то зацепить свою публику. В «Сфере» уж если алкоголик, то на ногах не стоит, брызжет слюной и выпивает за вечер три литра самогону; если сумасшедшая — то поет не к месту и истерит до потери голоса. Режиссер, который мог бы придать всему этому бреду форму, попросту отсутствует. В программке черным по белому написано: «Режиссура — группа участников».
Скрыть