Спектакль

Кагэкие

Хайкэ Кагэкиё был храбрым полководцем и, когда проиграл войну и попал в плен, выколол себе глаза, чтобы не видеть торжества победителей. Победители выслали слепца, и с тех пор Кагэкиё живет в хижине, в бедности и одиночестве. Напрасно разыскивает его дочь Хитомару: стесняясь бедности и ничтожества, он не хочет признаваться ей, что это он и есть. Но потом передумывает, рассказывает про подвиги, после чего они прощаются навсегда. Листок примерно с таким текстом раздают публике в Японии перед началом спектакля в театре но. После чего этот листок можно спокойно выбросить — жизнь на спектакле но не станет от этого ни легче, ни понятнее.

В одной и той же декорации очень небольшое количество актеров (ситэ — главное действующее лицо, ваки — второстепенное, кегэн — комический персонаж) в глухих кипарисовых масках и пышных костюмах будут изъяснятся туманными намеками, мяукать под бой барабанов и пронзительные завывания флейты, танцевать, мотая рукавами и заботливо обходя мелкими шажками собственные шлейфы. Ни на минуту пульс спектакля не забьется быстрее, дыхание не прервется и не участится. История тут не важна. Лица закрыты твердыми масками с прелестным, но застывшим выражением какой-то неопределенной задумчивости и отрешенности — эмоции тоже не важны. В но главное, чтобы все в человеке было правильно. И выражение лица, и одежда, и мысли. Потому что но, вообще-то говоря, не театр, а скорее военный парад (какие-нибудь шестьсот лет назад знатный самурай, оставшийся без лишнего билетика, пырял себя в живот), и тут все строго. А командуете этим парадом — вы. Ведь вы же не думаете, что командующий на параде и вправду командует. У него тоже роль и место в общей диспозиции. Ни шагу вправо, ни шагу влево. Через двадцать метров шофер остановится: «Здравия желаю, товарищи!» — товарищи скажут хором «гав-гав-гав!», и можно ехать дальше.

Четыре столба, на которых покоится храмовая крыша, сосна, нарисованная на доске позади, и крытая галерея — все это никуда не двинется все шесть часов, как Спасская башня и Мавзолей. По столбам зрители определяют время и место событий (четыре столба соответствуют временам года и сторонам света), а актеры — рассчитывают свой маршрут по сцене: в маске головой особенно не покрутишь, сквозь узкие прорези видно совсем чуть-чуть, так что один столб просто помогает не влепиться лбом в следующий. В распоряжении актеров около двухсот масок, чтобы обозначить, кто перед вами: невинная девушка или модная красавица (под любой маской все равно актер-мужчина). Самая известная маска но — с золотыми клыками и острыми рогами — тоже изображает женщину, обезумевшую от ревности. Все остальное уточняют речитативы хора и жесты актеров: они в но — как бегущая строка субтитров. Если актер подносит правую руку к лицу, то это плач. Если обе руки поочередно поднимаются к склоненному лицу, то героя сотрясают рыдания. Если левой рукой проводят по диагонали вверх, то герой любуется ликом луны, а если правой и по диагонали вниз, то прислушивается к шуму ручья. Потому что главный пафос зрелища — показать, что все в мире иллюзия. В классическом представлении но пять пьес по 30-40 минут и три комические интермедии по 15-20 минут — за эти шесть часов иллюзией начнет казаться даже собственное существование. Примерно на четвертом часу действа толкните локтем бессовестно захрапевшего соседа.