Спектакль в Санкт-Петербурге Рождение Сталина

“Рождение Сталина” - премьера 2019 года Александринского театра - спектакль, обреченный на обсуждение.
Провокационная, по-прежнему животрепещущая тема о роли личности в истории и о самой личности. Для Валерия Фокина вопрос о том, кем же был Сталин не стоит - тиран, деспот, безжалостный убийца. Таков Иосиф Сталин в исполнении Пётра Семака. Именно его - холодного, мертвого и отрешенного - видит зритель в финале. Но что скрывается в прошлом «отца народов», какой – человек, превратившийся в идола?
В оформлении спектакля практически не используются столь любимые современными режиссерами спецэффекты и компьютерные технологии. В лаконичных декорациях можно усмотреть отсылку к наивной живописи Пиросмани, когда идея главенствует над исполнением. Действие разворачивается в трехстенных мобильных декорациях, напоминающих кукольные домики: вот церковь при семинарии, а вот конспиративная квартира. И такими же кукольными, почти картонными выглядят соратники и товарищи Сосо - запертые в коробочке марионетки, оживающие по велению кукловода. И нет у зрителя сомнения в том, кто именно дергает за ниточки.
Иосиф Джугашвили в исполнении Владимира Кошевого - средоточие жизни, сгусток энергии и эмоций, волной накрывающий зрительный зал. Ему словно тесно в уютном свете керосиновой лампы и не хватает воздуха в кругу друзей. Всегда особняком, всегда отчужденно - его герой единственный выходит за рамки почти романтического единства своих революционных друзей. Какими несерьезными кажутся совершенные ими преступления, и только внутренний монолог Иосифа Джугашвили возвращает им кровавую убедительность.
Владимиру удалось с блеском реализовать невероятно сложную задумку режиссера: провести зрителя по пути духовного перерождения, опьяненного революционными идеями юноши, верного друга и вдохновенного поэта, превратившегося в бессердечное и безжалостное чудовище, в Молоха, пожирающего все, что было ему когда-то дорого.
Кульминацией этой душевной трансформации является встреча в камере, которую с успехом можно назвать аллегорией чистилища: умершая, исстрадавшаяся душа встречает высшую силу, низвергшую её в ад, лишив надежды на спасение. Не случайно Сталин навещает заключенного Джугашвили на каталке для перевозки трупов - он давно мертв, но всесилен. Его диалог сродни с Иосифом сродни извращенному воскрешению Лазаря: когда к жизни возвращается только телесная оболочка, лишенная божественной искры любви и сострадания. Мужчина в кителе спокоен и отрешен, со слабым любопытством энтомолога он наблюдает за болезненными судорогами испуганного, раздавленного и почти побежденного Сосо. Как только из вот этого заморыша “вылупился” целый я? Неспешная, размеренная речь, так не похожая на харизматичные выступления молодого Иосифа. И холодная сила наполняющая, поднимающая обессиленную плоть с пола. Почти невозможно уловить момент, когда могильный холод достигает сердца Сосо: Иосиф Джугашвили навсегда останется в камере, покинет её уже Вождь.
Гнетущий гул машинерии, поднимающей из оркестровой ямы каменного истукана. Как страшно это вознесение, но еще страшнее непроизвольный, почти инстинктивный зрительский порыв зааплодировать.

Говнище русофобское...со дня смерти Сталина прошло много лет, его имя подвергалось все это время неслыханной травле, поливанию грязью, портреты сжигались, имя втаптоволось в землю.
Но что-то у этих людей всегда не выходит измазать до конца этого человека, повесить на этого человека маску вселенского зла.
Через моря и океаны лжи, все равно , каждый раз, вырывается правда обжигающая либеральное фашистское быдло— что Сталин величайший правитель России за всю историю— это факт.
И эта постановка всего одна очередная капелька не очень сильной, бездарной лжи об этом великом человеке, которому мы обязаны жизнью.

Тиран рождается в сознании эпохи
От чехарды величия и зла.
И на задворках подбирая крохи,
Осколки времени и мусор бытия,

Мостит дороги равенством и братством,
Кладет в основу общее добро.
Но побеждает злобное коварство
Сапожника простое ремесло.

Эпоха мнется, выбирая бога,
Уничтожая и рождая власть:
И мы стоим у самого порога,
Где шаг наверх поможет ниже пасть

Семья грузин, лишенная достатка,
Иосиф юный в церкви меж икон
С сухой рукой и голосочком сладким,
В начале жизни меж горийских крон

Платформы двигались, архаики цитатка
И узнаваемый до боли реализм
С Курой на задниках....
Как в «Бесах», только кратко
На сцене зарождался терроризм

И преступая нравы и законы,
Играя жизнями в плену страстей своих,
Тиран рождался и трещали троны,
Границы рушились морали первых лиц

Тела друзей, что шли с ним на погибель
И морг на сцене, уходящий в зал,
На сцене троица: Иосиф, Сталин, Идол
Начало, Середина и Финал

Спектакль затянут. Быстро понимаешь, что хочет сказать режиссер. Как Сталин становится ассом в лицемерии, манипуляции и кровожадности. Финал порадовал и не статуей Колосса, а аплодисментами. Я хотела, чтобы публика начала аплодировать вместе с фонограммой, но русская публика зажата и очень консервативна. А нужно было, чтобы аплодисменты накрыли весь зал, как накрыл культ личности всю страну.
Спектакль особенно полезен молодому поколению, до 35.

Ездила в Питер знакомиться с делом своего безвинно репрессированного брата и принять участие в митинге памяти жертв политических репрессий.
Спектакль посмотрела 29 октября и до сих пор разбираюсь. В принципе, в интернете о спектакле написано достаточно. То, что он о молодом Сталине, понятно. Об этом периоде его жизни действительно мало известно. Автор показывает его лживую подлую хитрую циничную натуру, позволяющую стать лидером. А потом использует интересный приём: встречу молодого Сталина и старого. Я думала, что это прямо какой-то момент истины, что сейчас прозвучит самое главное, и ...не услышала его.
Попытка поднять эту чудовищную статую с последующим быстрым её возвращением в яму, наверное является ответом тоскующим по железной руке, мол, проходили и лучше не надо. Во всяком случае, я это поняла так. В целом считаю, что задумка была хорошей, но не удалась. Картины до встречи молодого со старым тираном были страшно затянуты (быть может, потому что, как говорил автор, он выверял каждое слово, боясь ошибиться?), а заканчивался спектакль скомкано, будто второпях, тем не менее, зачем-то была эта длинная темнота, после которой опять хотелось услышать нечто важное, но вместо этого артисты вышли на поклон. Короче, мне не понравилось. Однако, я очень рада, что тему не забывают и в целом преподносят правильно.
Относительно комментариев Marina Lavrov про аплодисменты, хочу сказать, что меня тоже поразила реакция зрителей. Нет, я не считаю наш публику зажатой. Мне неприятна экзальтация, тем более, в такой теме, и нравится такая сдержанная реакция. Но! Я с любопытством вглядывалась в лица зрителей (а зал был полон), пыталась подслушать их разговоры и так и не смогла понять, как люди восприняли спектакль. Являлись ли их хлопки банальной данью вежливости или все так были потрясены, что боялись открыто выражать эмоции. Наверное, ни то, ни другое. Хотелось бы почитать побольше отзывов.