Фильм

В страхе

Молодая парочка хипстеров Том и Люси отправляются на музыкальный фестиваль далеко за пределами привычного мегаполиса. Очень скоро тернистые пути заведут их в неведомые лесные чащи, откуда выбраться им целыми и невредимыми не удастся ввиду того, что парочка влюбленных друг в друга и музыку станет объектом преследования неизвестного, цели которого достаточно прозрачны, а мотивы — необъяснимы.

Фильм-участник прошлогоднего международного кинофестиваля независимого кино «Сандэнс», лента «В страхе» стала полноценным дебютом в большом кино известного британского режиссера и сценариста Джереми Лавринга, на протяжении долгого периода своей карьеры работавшего преимущественно на телевидении, с чрезвычайным усердием ваяя такие культовые сериалы, как «Призраки» и «Шерлок». Впрочем, большом кино — это еще громко сказано, поскольку «В страхе» принадлежит к категории в меру малобюджетного без крена в излишнюю трэшеобразность происходящего, не самого амбициозного и по сути прошедшего абсолютно незаметно от большинства критиков и зрителей творения, которое тем не менее способно доставить немало приятных минут для всех ценителей независимого авторского кино, маскирующегося под привычными жанровыми архетипами. Джереми Лавринг в своем дебюте всячески тщится вырваться из тесных рамок давящего телеформата, став кем-то большим и значительным, чем просто подающим надежды режиссером, и фильм «В страхе» определенно тяготеет не столько к стандартному дорожному триллеру с элементами хоррора, сколь к меланхоличной по своему сбалансированному видеоряду психопатологической драме, искусно обманывая зрителей на полпути, а в финале и вовсе оставляя явственный привкус недоумения и отсутствия катарсиса и некоей сатисфакции за все пережитое.

Кинематографические корни фильма глубоки: от классического «Попутчика» Роберта Хармона с главным антигероем восьмидесятнического периода Рутгером Хауэром и шнаасовского «Жестокого дерьма/Беспредела», до фильмов категории hixploitation, начиная от хуперовской «Техасской резни бензопилой» и завершая недавней «Волчьей ямой», и новой волны во французском хорроре, отсчет которой берет свое начало в «Высоком напряжении» Александра Ажа и Александра Аркади(все отсылки, впрочем, вплетены в художественную ткань ленты Лаврингом не топорно-прямолинейно, а настолько искусно и изящно, насколько вообще позволили нехитрые законы избранного жанра). Собственно, с первыми и вторыми ответвлениями у фильма Джереми Лавринга общие черты видны лишь на уровне начальной фабулы и зарождения основной интриги, тогда как с третьим, с нью-вейвом французского эксплицитного ужаса, «В страхе» роднит практически все, в особенности с картиной «Они» дуэта Моро и Палю, синонимичность с которой возникает на уровне камерности, клаустрофобической герметичности происходящего, плотности и динамичности сюжета, а также полном отсутствии зрелищный кровопусканий ради них самих, ради этакого сиюминутного эффекта трансгрессии. Однако в отличии от приснопамятной картины Давида Моро и Ксавье Палю, в которой игра на выживание для центральных протагонистов была порождением всего лишь кровавой забавы, извращенного развлечения и разнузданного веселья, «В страхе» характеризуется уже несколько иными правилами выживания. Носитель зла движим силой не обычного удовольствия от охоты и последующего смертоубийства, а сладкой мести, катализатором для пробуждения которой в нем стала нелепое и глупое происшествие. До определенного момента зло в картине вообще остается безликим ничто, требущим свой кровавый пир без объяснений. Полученные они, впрочем, в финале окончательной ясности не прибавят; кажется, Лавринг специально ушел от конкретики, сделав свою ленту предельно условной и метафоричной, в которой нет невинных, жертвы далеки от канонов овечек на заклание, мучитель лишь стремится восстановить собственное реноме, а все истинное зло кроется в мелочах, в отсутствии взаимопонимания между людьми, в этом дисконнекте и дискоммуникациях, приводящих на примере картины «В страхе» к трагедиям и немыслимому ужасу.

Фильм «В страхе» напрочь лишен кровавого месива и буйства ультранасилия, зато сосредоточен на выверенном напряжении, атмосфере приближающегося кошмара и невыносимом психологическом терроре. Аскетизм — вот то единственное слово, которым можно охарактеризовать наиболее полно этот фильм. Аскетизм в режиссуре, не лишенной аутентичности, в выразительных средствах воздействия на публику, когда вместо рек крови и гор трупов лишь тревожные нотки саспенса и вязкая и тягучая атмосфера, близкая к состоянию сна, напоминающая множественные паутины в густом молочном тумане, в количестве персонажей общей численностью три штуки. Проигранная в ленте сюжетная ситуация знакома, она обрела свою плоть и кровь не в одной сотне слэшеров и триллеров; фильм изначально не несет в себе тротила для массового подрыва привычных киномифов. Джереми Лавринг эти мифы искусно использует, чтобы в откровенно странном финале их обрушить и несколько сместить моральные акценты. Вроде бы и есть классический в своей злодейской кровожадной наружности маньяк, чьи мотивы силлогичны, и есть симпатичные жертвы, борющиеся за выживание. Однако целей у первого в жизни намного больше, чем у вторых, беспрестанно предающихся праздным наслаждениям. И он куда как интереснее и глубже с точки зрения психологии, чем парочка, выбранная им для аннигиляции хотя бы постфактум обладания этим сладким и прекрасным чувством человеконенавистничества, вуайеристического подглядывания за теми, кто впервые в своей бессмысленной жизни ощутил самую яркую и незабываемую эмоцию — страх.