Удивительный парафраз «Скорости» — с человеком вместо автобуса: Стэтем играет киллера, которому вкололи вещество, которое убьет его, как только он успокоится. Блестящий постмодернистский боевик.
Боевик, Криминальный |
18+ |
31 августа 2006 |
1 час 28 минут |
Работник «беретты» с глушителем (Стэтем) просыпается у себя дома весь в поту и видит на телевизоре DVD с интригующей надписью «fuck you». На диске — события пятиминутной давности: знакомые разбойники вкатывают герою под затылок полный шприц какой-то отравы и желают приятной встречи с Создателем, которая случится в течение часа. Проконсультировавшись с терапевтом (Йокам), пострадавший узнает, что действие яда можно отсрочить сильными выбросами адреналина, и начинает устраивать себе эти выбросы — с помощью мордобоя, стрельбы в людей, ред-булла, эфедриновых инъекций и, наконец, любимой девушки (Смарт), которая у него такая дура, что просто бери и женись.
Первые минут пять «Адреналин», с его бесконечным четвертованием экрана, всовыванием камеры в межреберное пространство героя и текстовыми подсказками (одна из самых удачных всплывет у Стэтема непосредственно на лбу), кажется припозднившейся сумасшедшей ласточкой из 90-х. Потом понимаешь, что даже в самые распостмодернистские времена такого все-таки не снимали — точнее, очень пытались снять, но не получалось. Перед нами тот самый мифический продукт, на создание которого по очереди замахивались почти все молодые варвары (Ян Коунен, Гай Ритчи, корейские товарищи), но почти все (исключая разве некоторых корейцев) в итоге срезались — кто из-за недостатка ума, кто из-за его избытка.
А вот у двух круглоголовых дебютантов — Невелдайна и Тейлора (один — бывший каскадер с лицом открыточного Христа, другой — спец по компьютерным эффектам, похожий на Генри Роллинза в детстве) — таланта, наглости и ума оказалось ровно столько, сколько надо. В их фильме в возмутительной, демонстративно- (и обманчиво-) безмозглой форме идеально сплавлены текст и контекст, действие и комментарий к нему. Герой Стэтема, резвой Лолой ломящийся наперерез собственной судьбе, гарантированно берет первый приз во всемирном забеге ходячих метафор. Этот его бег — в больничной ночнушке в крупный горох, с голым задом и с чудовищной эрекцией (результат передозировки эфедрина) — это бег сегодняшнего кинематографа, которому крушить, стрелять и трахаться надо не потому, что в радость, а потому, что ему сказали, что иначе — смерть. И как Стэтем, спасая свою задницу, довольно быстро выходит на какую-то труднопостижимую экзистенциальную скорость, так и Тейлор с Невелдайном под конец запузыривают свое идиотское трехбуквенное кино в такую стратосферу, где уже неважно, какой нынче год и passe постмодернизм или не passe.