Фильм

Громче, чем бомбы

В Нью-Йорке готовится большая ретроспективная выставка Изабель Рид (Изабель Юппер) — фотографа, чьи снимки из горячих точек регулярно украшали первую полосу The New York Times. Рид уже несколько лет как мертва — она погибла в автокатастрофе, причем, предположительно, въехала в грузовик специально.

Ее смерть оставила в семье только мужчин. Джин (Гэбриел Бирн), вдовец, — мягкий школьный учитель. Старший сын Джона (Джесси Айзенберг) — социолог, давно живущий отдельно и только что сам ставший отцом. Младший, Конрад (Девин Друид), — угрюмый подросток, тайно влюбленный в вульгарную одноклассницу и целыми днями играющий на компьютере. Он до сих пор не знает, что мать, скорее всего, покончила с собой, — впрочем, это лишь один из нерешенных вопросов, касающихся как смерти, так и жизни Изабель, которые не дают отцу и детям примириться с собой и друг с другом.

«Громче, чем бомбы» — третий полнометражный фильм и англоязычный дебют норвежца Йоакима Триера, автора крайне занимательной «Репризы» про двух молодых писателей, друзей-соперников, и «Осло, 31 августа», безукоризненно трагической новой экранизации «Блуждающего огонька» Пьера Дрие ла Рошеля. В отличие от своего датского тезки (и вроде бы дальнего родственника) Триер не стал снимать США дома, но это не более чем экспедиция: оператор, второй сценарист, монтажер, композитор и так далее — те же, что и на его предыдущих картинах.

Монтажера стоит выделить особо, поскольку «Бомбы» склеены очень прихотливо: Триер мастерски микширует времена, места, голоса, точки зрения, видеоформаты, реальное с воображаемым. Предмет фильма — один из предметов — тотальная ненадежность: все герои, за исключением самого юного, друг другу врут, иногда из лучших побуждений, чаще — из-за собственной трусости или эгоизма. И Изабель не случайно является именно военным фотографом. Мы видим ее страшные, красивые, очень выразительные снимки из Африки, с Ближнего Востока — и сразу же вспоминаем то и дело вспыхивающие скандалы и дискуссии (хотя Триер в основном оставляет их за кадром): насколько они постановочные? Какова их функция? Где проходит граница между правдой и манипуляцией? Или между служением обществу и собственной адреналиновой зависимостью? Героиня — Юппер появляется лишь в коротких флешбэках, но это, конечно, самая яркая роль фильма — сама, очевидно, заблудилась в этих вопросах и уткнулась в тупик тяжелейшей депрессии: о профессии еще можно спорить, но семья Рид — уж точно постановочная. В чересчур, может быть, красноречивой, но сильной сцене Изабель пересказывает мужу сон, в котором ее насилует на улице какой-то собирательный герой ее репортажей, пока тот курит в машине.

Комментируя еще одну горячую тему — о смещении гендерных ролей, — Триер выворачивает наизнанку клише из фильмов про сложных творческих личностей: сложной творческой личностью, де-факто бросившей семью задолго до физического ухода, является женщина. Гэбриел Бирн же играет, по сути, безропотную супругу — достойная, скучная, неблагодарная роль и для героя, и для артиста. Ситуация даже в чем-то утрированная: Джин, как неоднократно сообщается, бросил ради семьи актерскую карьеру, пошел работать в школу (где уже после гибели жены завел печальную интрижку с коллегой, которую играет Эми Райан). Триер крупно показывает фотографию молодого Бирна; в нынешнем виде к нему так и липнет какое-нибудь снисходительное сексистское определение вроде «со следами былой красоты».

Впрочем, это фильм не столько про мужей и жен, сколько про отцов и детей — причем Триер по-прежнему склонен ассоциироваться с последними, в первую очередь это драма взросления. Слегка подростковый экзистенциализм, характерный и для «Репризы», и даже отчасти для «Осло», здесь менее, может быть, интересен в силу своей буквальности: младший сын — подросток с большой буквы, полный набор (вполне жизненных, конечно) сценаристских штампов, а старший — Джесси Айзенберг в типичной еще со времен «Кальмара и кита» (дальнего родственника «Бомб») роли Джесси Айзенберга. Здесь есть свои удачи, но в те моменты, когда Триер позволяет себе мрачный юмор, — в прологе, например, или в эпизоде, где отец, тщетно пытаясь наладить диалог с сыном, разыскивает его персонажа на просторах онлайновых Elder Scrolls, — становится особенно понятно, как его прискорбно мало.

Однако триеровская серьезность тоже по-своему внушает уважение — в ней есть какая-то правильная бескомпромиссность. Вопреки украденному у The Smiths названию, тут никто не повышает голос — и меньше всех сам Триер. Конфликты децентрализованы, швы спрятаны, ключевые сцены замаскированы так, что их можно и не приметить. Из-за этого у невнимательного зрителя может сложиться впечатление, что режиссер сам не вполне понимает, что и о чем хочет сказать, — и это, конечно, проблема режиссера, а не зрителя. Но это вопрос темперамента, и так в данном случае происходит от избытка идей, а не от их недостатка. И пусть части этого фильма в каком-то смысле больше, чем их сумма, чем фильм в целом, «Громче, чем бомбы» однозначно показывает, что Триеру есть что прошептать, в том числе и на английском.