Пророк
Un prophète (2009, Франция, Италия), IMDb: 7.9
Криминальная драма Жака Одиара о становлении характера
Фильм от мастера подробных блатных драм, какие во времена Габена и Делона составляли твердь французского кино, а нынче секретом их создания владеет он один. Эта картина про 19-летнего араба, который вошел в тюрьму отбывать 6-летний срок голым, зашуганным и не умеющим читать и писать, а вышел большим авторитетом, взяла в мае Гран-при жюри — второй по значимости приз Каннского фестиваля.
Рецензия «Афиши» на фильм «Пророк»
19-летний Малик (Тахар Рахим), неграмотный и затюканный арабский гопник, получает несколько лет взрослой тюрьмы за нападение на полицейского. Не сообразив примкнуть к «бородатым», то есть братьям-мусульманам, Малик попадается на глаза лидеру местных корсиканцев Чезаре (Нильс Ареструп), безжалостному старому пахану со связями как в тюремных стенах, так и вне их. Он подсылает юношу с бритвой за щекой к болтливому заключенному, который в виде доброго привидения отныне будет делить с ним одиночную камеру. А сам Малик станет сперва заваривать Чезаре кофе, потом выполнять мелкие поручения, потом превратится в его правую руку, потом сам обзаведется чужими руками, а потом они ему уже будут без надобности — у него вырастут крылья.
Разложенный на эпические два с половиной часа, но только по праздникам покидающий клаустрофобические тюремные пространства, «Пророк» — это и диккенсовский роман воспитания, и «Граф Монте-Кристо», но и сериал «Зона», классический сюжет, пересказанный на фене скучающим сокамерникам. Продолжение скорее литературной традиции, нежели кинематографической: для кино тюрьма неизменно место, из которого герой стремится вырваться. Здесь это место, куда Малику стоило попасть. Не характер пробивает стены, а стены, сжимаясь, точат характер. Иллюстрация какого-то очень русского тезиса: «Посиди, может, человеком станешь».
Одиар, ребенок одного из крупнейших французских сценаристов и, по-видимому, находка для психоаналитика, встав уже в зрелом возрасте за камеру, намертво вцепился в тему сын–отец, воспитанник–воспитатель. В «Смотри, как падают люди» совсем юный, дебиловатый Матье Кассовиц банным листом прилипал к старому жулику Трентиньяну. В «Очень скромном герое» он же, наученный прожженным офицером, из провинциального трусишки превращался в виртуальную звезду Сопротивления. В недавнем ремейке тобаковских «Пальцев» герой шел по следам своего уже настоящего отца (того же Ареструпа). И всякий раз жизненные уроки, которые с готовностью предлагало старшее поколение, оборачивались катастрофой и моральной деградацией. Слушаться старших означало в итоге лгать, предавать и убивать.
«Пророк», несмотря на лишенный пристрастия, почти легкомысленный тон, о том же — о том, как выживает бацилла зла, Чужой, покидающий ослабевшее тело, чтобы перебраться в более свежее и сильное. Про это сделан уже, например, «Крестный отец» — но Коппола с Пьюзо прогоняли Майкла через строй нравственных дилемм. Герой же Одиара, симпатичный и незлой паренек, в который раз оказывается не то что выше морали, а как-то вне ее, он изначально пуст и механически впитывает, как губка, то, что его окружает, — языки, манеры, способы ведения дел. С волками жить — по-волчьи выть. Финальная сцена в тюремном дворе зеркально, симметрично повторяет первую: младший уже полностью скопировал образ старшего, словно диск на компьютере. Предыдущую версию Малика — с его страхом, сомнениями, чувством вины — забрал себе уютный призрак первой жертвы. Который не был таким уж славным при жизни, но после смерти стал все понимать и все прощать, в нужный момент растворяясь в воздухе.
Примерно таким же призраком присутствует в фильме и сам Одиар, который достиг в своей реалистической манере какого-то пугающего, классического совершенства. Прежде его можно было упрекнуть в амбивалентности, теперь же он вовсе выключился из игры: «Пророка» — который, среди прочего, очень занимателен чисто сюжетно — запросто можно посмотреть как историю успеха, руководство, как закалять сталь. И в этом нет цинизма, а есть какой-то страшно здравый, взрослый подход. Одиар раз за разом переснимает один и тот же фильм, а называться он может как угодно: может «Смотри, как падают люди», а может и «Очень скромный герой».
Люди! Куда мы катимся, если такая тематика снимает гран при Канского фестиваля, а на Московском не было свободного места в огромном зале???
154 минуты тюремной драмы! Боже, вот это герои! Преступники, арабы, мафия!!! Кошмар! Что за бред, пиарить всю эту преступную дребедень...
Через полчаса просмотра, когда медленно и вялотекуще развивались события, задалась вопросом, ЗАЧЕМ Я "ЭТО" смотрю???
Еще через час этот вопрос вылетел вслух. Что-то останавливало встать и уйти...может полный зал, одурманенный действом??? ,а может желание узнать развязку???
Но через два часа просмотра, невытерпев самоистязания я покинула зал, и мне абсолютно было наплевать, чем это все кончилось....Поправьте меня, если я не права, но кончится это могло либо убийством главного арабского , блин героя, либо он закрутел, и стал главным арабо-корсиканско-итальяно-французским мафиози.....
«Пророк», реж. Жак Одиар, Франция, 149мин.
История про реальных парней.
Девятнадцатилетний Малик (Tahar Rahim) ближайшие шесть лет проведет в тюрьме. Впрочем, он воспринимает эту новость практически без эмоций. У Малика нет ничего: близких, дома, даже предпочтений в еде. На естественный вопрос политкорректного французского комиссара: «Вы едите свинину?» Малик отвечает и отказом и согласием. Тюрьма для Малика – это скорее школа жизни, место, где ему придется искать ответы на вопросы, предлагаемые самой судьбой. Действие происходит в многоконфессиональной стране Франции, где назревает та же проблема, что и у России с Чечней. В тюрьме, куда попал Малик, сталкиваются группировки корсиканцев и арабов, как это ни странно, но наш герой присоединяется к первой группе людей – земляков Наполеона. Их главарь – седовласый Лучано (Niels Arestrup) на протяжении шести лет будет делать из Малика Человека. Выбрав актуальную тему не только для Франции, но и для всего мира Жак Одиар не прогадал, гран-при Канн, фестивальный успех. Однако, после просмотра «Пророка» понимаешь, что фильм не о национальных проблемах, а о человеке, не приспособленном жить в современном обществе.
При этом Одиар в общем-то посадил себя в тюрьму: с самого начала ясно, что конец фильма – это выход Малика на свободу и чтобы охватить события шести лет потребуется немало времени; все съёмки, за исключением нескольких сцен, будут происходить в тесных камерах, узких коридорах. И как в таких жестких ограничениях рассказывать историю? Но в «Пророке» все издержки реальности, наоборот, становятся преимуществами. Отдельной похвалы заслуживает оператор: живая камера то выхватывает куски изображения в темноте, то подглядывает из-за решеток и колючей проволоки, благодаря чему создается ощущение присутствия в настоящей тюрьме. Да и тюремная лексика придает атмосферности. Практически весь фильм снят средними и крупными планами. Все подчинено тому, чтобы показать перемену характеров: как Лучано из властного и сильного главаря превращается в одинокого немощного старикашку, а Малик из потерянного и слабого существа – в матерого главаря группировки, способного принимать быстрые и жестокие решения. Но если роль Лучано, харизматичного лидера - выпуклая, с яркими актёрскими интонациями, и большим диапазоном эмоций, чтобы показать перемену характера. То становление личности Малика происходит через действия, если в начале он практически беспомощен и сутками напролет должен тренироваться, чтобы вовремя выплюнуть лезвие и перерезать горло, а затем долго и мучительно это убийство исполнять, то ближе к концу, чтобы выстрелить в человека - уходит несколько минут.
Героев Одиара сразу же хочется сравнить с Тони Монтано из «Лица со шрамом» Брайана де Пальмы, скорее всего у Лучано был подобный путь в 80-е. Но Малик, как ни странно больше похож на персонажей других фильмов, например, «Шультес» Бакурадзе, фильмы братьев Дарденнов. Персонажи нашего времени – это податливые, без ярких характеристик люди. Поэтому в «Пророке» есть все: жуткие сцены убийства, ироничные сцены с духом жертвы Малика (из раны выходит сигаретный дым), трогательные моменты (Малик в первый раз видит облака из иллюминатора самолета), есть даже психоделические элементы со снами героя и уколы обществу (досмотр в самолете сравнивается с досмотром в тюрьме). Персонифицированное зло сегодня – это чистая мистификация, а запутавшийся человек, потерявший ориентиры «хорошо-плохо» – зеркало реальности.
19-летний Малик (Рахим) получает 6 лет за драку с полицейским. В тюрьме неуверенный юноша соглашается на поручение местного главаря корсиканской банды, Лучани (Ареструп), - надо лишь убить одного загорелого араба, все время проводящего в своей одиночной камере. Взамен Лучани обещает свое покровительство и относительно спокойный образ жизни в тюрьме.
Тысячу и один раз, можно трактовать Одияровского "Пророка" по своему. Кому то покажутся уместными религиозные мотивы, другому - жесткая социальная основа. Но и те, и другие, уверен, совершают очень большую ошибку, рискуя, что называется на финальных титрах совсем не восхититься. Потому что "Пророк" - в первую очередь мастерское жанровое кино, и только потом - киноманский росчерк пера. Одияр, невольно(?) ставя знак равенства в кадре между тюрьмой и всей Францией, на примере истории безграмотного араба, которая так и норовит свалиться в какую-то псевдо-религиозную притчу, снимает почти "11 друзей Оушена" в авторском, безусловно стиле. Не стесывая углы, режиссер, тем не менее не задирает нос, где-то в середине включая рок-н-ролл, а драму о человеческом перерождении превращая в жанровое отмывание денег. Впрочем, именно такой симбиоз двух вроде бы противоположностей позволяет Одияру не заигрываться. С одной стороны не хочется, с другой - нельзя, развалиться вся конструкция. И вот тут-то становится ясно, что Одияра вполне можно поставить с другими мастерами жанра в один ряд - Копполой и Скорсезе, - не боясь быть освистанным. Словом, "Пророк" - настоящая классика.
Ужасно неинтересный фильм про путь молодого уркагана от шестерки до авторитета. Незамысловатый сюжет в духе дешевых российских боевиков начала 90-х.
В каком же упадке кинематограф, если такое убожеское кино получает приз Каннского фестиваля??
Заканчивается фильм Жак Одиара тем, что новоиспеченный "вор в законе", откинувшийся араб-детдомовец заменяет своего умершего от рака яичек друга для его жены и сына впереди от кортежа из черных джипов на фоне вчерашней тюрьмы под зонг Курта Вайля на французском. Картина одинаково пророческая как для христианства, так и для ислама. Виной ли тому "Dewar's", что я залил в колу, или же неделя вышла трудной, или Гран-при Канн, но с самого начала между мной и этим мальчишкой на экране образовалось единое поле восприятия - и я узнавал свои эмоции, ощущения, воспоминания. Фигура отца-бога-корсиканца Цезаря сложилась в троицу, и спроецировалась на фигуру отчима. Борьба с отцом и унизительное его низвержение, долгий путь наверх, преодоление себя - все это необходимые фрейдистские этапы в жизни любого мужчины. Безграмотному маргиналу просто обходимо выжить, без потерь. Но школа выживания превращается в собственный путь. Визионерские галлюцинации, первое в жизни море и тюремное показывание языка в аэропорту. Это, конечно же, не "новый гуманизм", а современный миф о древнем герое, франко-арабский Улисс, который вернулся домой.
