Фильм

Папе снова 17

Из 37 в 17

Звезда баскетбольной школьной команды Майк (Эфрон) во время матча задумывается — бросить трехочковый мячик или побежать за своей уходящей девушкой, и выбирает второе. Спустя двадцать лет он же (Перри) — одутловатый неудачник, обойденный повышением по службе, неинтересный своим детям и разводящийся с женой (Манн), той самой девушкой. Тут появляется волшебный уборщик, похожий на Санту, и превращает Майка обратно в 17-летнего.

Все обходится без путешествий во времени — это не столько «Назад в будущее», сколько «Любовь-морковь», у героя по ходу меняется лишь тело. Мож­но по-разному относиться к главному на сегодня кумиру американских школьниц Эфрону, но перед Мэттью Перри его преимущества очевидны, и остается только догадываться, во что бы превратился такой сюжет в более похабных руках. С одним лишь инцестом возможности открываются безграничные, учитывая, что на юношу одновременно западают его жена (т.е. тетенька на 20 лет старше) и дочка (причем Мишель Трахтенберг). Но нет — вместо этого зануда Майк выполняет полный список добрых дел: помочь сыну, проучить школьного громилу, уберечь дочь от дурного, прочесть лекцию о материнстве и детстве, поддержать друга-переростка (Томас Леннон в одиночку вынужден оправдывать ­на­писанное на афишах слово «комедия»), убедить жену, что она прекрасный дизайнер приусадебных участков, и восстановить потерянную любовь. Этот фильм — не лучше и не хуже, чем сто двадцать предыдущих комедий про обмен телами, и жонглирует штампами так же ловко, как Эфрон — баскетбольным мячом. ­Выводы довольно бессовестные: смирись, не думай о прошлом, та помойка, в которой ты оказался, — результат не свободного выбора, а счастливой предопределенности. Но о какой совести можно говорить, когда режиссер ближе к финалу врубает за кадром «The Greatest» Кэт ­Пауэр.

Скрыть