Фильм

Три кроны для моряка

Лингвистически-юмористическая сюрреалистическая и абсурдная история, которую рассказал один пьяный матрос одному студенту убийце в одном пивной. Студента, вроде как, зовут Тадеуш (Филипп Депланш), учился он у одного ювелира, которого однажды тюкнул по голове и ограбил. Понятное дело, что после такого в городе он оставаться не может, поэтому он пытается найти место на каком-нибудь корабле и под этим предлогом встречает матроса, который в состоянии изрядного подпития готов продать тому место на корабле. Вот только сначала тому нужно обязательно выслушать одну историю. И начинает мучать студентика, а значит, и нас с вами, путанными байками о том, как он будучи еще молодым пареньком послушался совета слепого прохожего, и ушел на корабле в дальние края. А корабль тот был совсем не простой, а с командой из мертвецов. На пути их следования – все прекрасные порты и невиданные страны. Впрочем, ждать какой-то захватывающей пиратской мистической истории не стоит. Студенту некогда, матрос уже пьяный, а зритель, вероятно, не готов сразу вот понять и разобрать все веселые отсылки и цитаты. Впрочем, если постараться, то каждый получит то, чего хотел. По крайней мере, у студента и матроса это получилось. Очередь за вами, ведь на корабле мертвецов всегда должен быть хоть один живой человек.

Самый популярный и самый любимый многими критиками и зрителями фильм Рауля Руиза. Этот факт, впрочем, не мешает самому автору фильм сильно недолюбливать. Однажды он сказал, что самая главная с ним проблема в том, что он стал очень успешным. Если чуть подробнее, то Руиз очень не любил снимать по прописанному сценарию, а этот фильм стал для него лишь постановкой заранее известных сцен. С ним тут спорить не очень хочется. С одной стороны, автору всегда виднее, с другой, у него действительно есть более яркие, более пронзительные и сильные фильмы. Но, да не о таком сейчас говорить не стоит. Все же, так или иначе, а фильм стал яркой точкой в траектории Рауля Руиза по небосклону мирового кинематографа, а также чудесно укладывается в систему, описывающую эволюцию чилийского автора на европейской земле, как режиссера. И уж тем более фильм так и просится для более тщательного анализа.

В первую очередь, конечно, бросается в глаза разношерстность источников, которые Руиз, будто заправский постмодернист, скроил в новый, чуть аляповатый, но захватывающий внимание, сюртук. Тут есть и классическая легенда о «Летучем голландце», и «Сказания о старом мореходе» Колриджа, и «Бессмертная история» Бликсен (которую Орсон Уэллсу весьма здорово как-то поставил). Да и весь материал в целом напоминает этакое варево, сплав уэллсовского нуара, современной безапелляционной в своей сложности прозы, пиратских историй, которые были так популярны в начале 80-х. Сама нарративная система, как и полагается для Руиза, довольно сложна и напоминает один из его самых ранних фильмов «Прерванное служение», где тоже две истории, снятые в разных стилях, были смонтированы в одну и также друг с другом дискутировали. Только в этом фильме Рауль Руиз идет еще дальше и создает еще более многослойную текстуру, перекручивая ее в нескольких плоскостях, выдавливая все возможное из структуры «мез-ан-абим», фильма в фильме.

Таким образом, используя стилистические клише и историю, которая известна заранее многим, Рауль Руиз играет с коллективным подсознанием, контекстным восприятием на лингвистическом уровне. Линейное повествование отброшено в пользу тенденции к повторению, тяготению к цикличности. Идентификация героев затруднена постоянным стремлением спутать образы, что в финале доводится до максимальной точки кипения, погружая героя в Лимб, а зрителей в желание поспорить друг с другом на тему, чем же все-таки закончился рассказ. Есть и другой интересный аспект, помимо литературного. Намек на него содержится даже в названии. Речь идет о всепоглощающей экономической страсти к валютному обмену, что становится чуть ли не ключевой нотой развития сюжета. Более того, именно обмен как таковой в фильме исключен, все денежные потоки должны быть проведены именно в той валюте, в которой начаты. Этакий совсем антикапиталистический принцип монетизации. И тут можно усмотреть не только привычную для Руиза критику капиталистического общества, но и отсылки к работам Клоссовски, с которым режиссер работал на заре своей карьеры во французском кинематографе.

Интересно, что некоторые историки считают этот фильм чилийского режиссера в некотором роде водоразделом в истории латиноамериканского кино. Был привнесен важный аспект постколониальной культуры, который повлиял на дальнейшее развитие кино Латинской Америки. А другие исследователи, наоборот, видят в этой ленте следы непосредственного влияния легенд и приемов континента, где родился и вырос автор. Важным с точки зрения всего творчества Руиза является также и тот факт, что именно с этого фильма появляется момент потери человеком его страны, языка, самоидентификации. Появляется оттенок такого чувства, которое больше напоминает ностальгию, но по месту, в котором не был, или месту, которого нет, и этот факт делает это чувство еще более печальным. Прошлое в терминологии творчества Руиза – это пространство, которое способно быть трансформировано посредством усилий аллегорического характера. В совокупности с настоящей историей самого Рауля Руиза, становится очевидно, что попытки отделить европейские от латиноамериканских черт в творчестве режиссера просто невозможны. И именно в этой точке направление его фильмов делает плавный поворот и влетает в новый период, новую страницу, новую букву.