Фильм

Ладони

«Фотографичней всего – кино,
поскольку оно снимает время».
Артур Аристакисян
Шифр.
Шифр, заключенный в пленку, Который должен быть раскрыт через полное понятие визуальности, передаваемый нищими телом, посылаемый нищим душой.
Полностью лишенная права голоса суровая реальность, созданная художником, сопровождается религиозно-философским трактатом, монологом отца, обращенного к своему не рожденному сыну, ребенку, чья мать бросила своего мужа, ребенку который никогда не родится. Трактат о борьбе человека и устоев, человека и принципов общества, человека и предрассудков, человека и системы – себя внутреннего и себя внешнего. Иногда слова умолкают – тишина, больше ни звука, и только пленка, кадр за кадром, напрягая глаз помехами, будто «отрытая археологами», заставляет вжимать голову в плечи, и бешено думать.
Думать над тем, почему человек строит вокруг своего дома стену из одежды умерших, почему женщина лежит на одном месте уже сорок лет и копит «шансы», почему она ждет, когда накопится критическая масса «шансов» и грянет взрыв. Думать и любить. Искренне. Тех от кого отворачиваешь взгляд, и от которых отворачивается сам по себе нос, в настоящей жизни. Любить слепого мальчика, понявшего за свою жизнь, что все люди слепые, что все люди женщины, а если есть мужчины, то они калеки, калеки которых жалеют женщины. И понимать, почему псих выходит из ямы метр на метр только по воскресеньям, понимать, что эта яма лучше, чем психбольница, и люди, работающие в ней с понедельника по субботу хуже калек питающихся из помойки, которые его здесь окружают.
И в момент, когда терпеть уже невозможно – опять он, монолог, рожденный в темноте, прочитанный самим режиссером, он безучастен, не эмоционален, он взирает на людей вокруг как художник на моделей, утратив эмоции, выплакав из себя уже все обидные слова.
Фильм, в котором события происходят не, потому что так хотелось, просто так получилось. Фильм, снятый человеком, чьей целью было не снять, а снимать. Фильм главным действующим лицом, которого стала сама пленка. Шедевр. Проникая сквозь внешнюю оболочку незаметно, он сразу бьет изнутри.