Выставка в Санкт-Петербурге

Совремённость Павла Кондратьева

«Павел Михайлович представлялся мне тогда инопланетянином. Картины были совсем непонятны. Говорил странные вещи, о которых мы ничего не слышали в Академии, где я тогда училась», — вспоминала Маргарита Изотова. «Инопланетность» Кондратьева, поражавшая в 1980-е годы, уходит корнями в художественную свободу авангарда. Ученик Филонова, работавший под началом Малевича, завсегдатай обэриутских сборищ, ставший объектом эпиграммы Хармса, молодой Кондратьев в 1920—1930-х годах был в эпицентре художественных и поэтических экспериментов, готовясь сказать свое слово. Оно было едва ли услышано. При жизни прошла лишь одна персональная выставка Кондратьева, а внимание к нему журналистов и искусствоведов было связано с интересом к Филонову. Об учителе и принципах «аналитического искусства» Кондратьев рассказывает как опытный профессор, структурированно и ясно: «У художника должны быть глаза такой силы, чтобы не мигая смотреть на солнце».