Выставка

Франциска Пахео (Испания) и Павел Брат

Коллаж, использовавшийся в начале ХХ века как технический прием и за сто лет постепенно завоевавший самостоятельность, в последнее время превратился в один из трендов современного искусства, отражающих тенденции мейнстрима. Он давно преодолел границу сферы дизайна, ушел от формальных футуристических экспериментов кубизма и дадаизма, и все чаще встречается в творчестве актуального художников.
Совместный проект двух молодых авторов, российского художника Павла Брата и испанки Франциски Пахео, демонстрирует редкое совпадение подходов к технике и выразительным особенностям коллажа, свойственное, как может показаться, представителям одной школы. Однако художники встретились только накануне выставки, а познакомились в духе компьютерных романтических историй через Интернет, в сообществе коллажистов. Такое неожиданное сходство творческого метода только подтверждает сегодняшнюю значимость коллажа и иллюстрирует закономерности его исторического изменения. Игрой форм и плоскостей коллаж выражает не только идеи и мировоззрение эпохи, но и сам способ мышления.
Название выставки придумано по принципу межъязыкового каламбура. «Son sueños» дословно переводится с испанского как «Это есть сны». Только для русского уха слово «сон» более созвучно с формой испанского глагола «быть» - «son» (они есть), чем с «sueños» (сны). Получается, что «Сон снов» не только видение, но и бытие. Мы привыкли, что в инореальности коллажа и сна образы переплетаются, выхваченные из действительности детали свободно сочленяются или плавно микшируются. Художники пошли дальше этой метафоры и за лежащим на первом плане сравнением увидели внутреннюю логику коллажирования и сновидчества.
Павел и Франциска отказались от популярного среди коллажистов нагромождения образов, склеенных из кучи мелких деталей, и дадаистской эстетики случайного сочетания. Они предпочли четкую архитектонику произведений с вымеренным и продуманным соединением нескольких крупных фрагментов, которое при увеличении формата могло бы выглядеть почти плакатно. Они оперируют яркими, лаконичными, свободными от лишних наслоений образами, ориентированными на метафизику. Для них коллаж – внятное и чистое высказывание.
В экспозиции эти коллажи-фразы объединены в целостный текст и выстроены в общую инсталляцию. В ней читаются прямые указание и незашифрованные намеки на пространство спальни, но, по сути, это изображение системы проникновения снов и идей из платоновского мира вечных сущностей в земную реальность. Ложе, занимающее центр зала, со своеобразным коллажом из стеклянных осколков, - горизонтальный портал, из которого просачиваются сновидения. Сквозь трещинки, образовавшиеся под напором рвущихся к нам сил, сны пробираются наружу, расползаются по прикроватным плоскостям, карабкаются все выше и выше и, наконец, преодолев земное притяжение, воспаряют в состоянии невесомости. Для пущей наглядности сны-коллажи пойманы и зафиксированы стоп-кадром, как если бы Снежная королева за секунду вморозила их в стеклянный лед, из осколков которого надо сложить слово «Вечность». Пространство галереи само становится подобным коллажу, где надо мыслить фрагментами и ощущать пустоту между ними, как элемент значения и заданный ритм. Стратегию восприятия задают повторяющиеся, как сон с вариациями, мотивы и чередование форматов единообразной серии работ Франциски и разноразмерных коллажей Павла Брата.
Работы Павла эмоциональны и напряженны. Но без агрессии и пессимизма. Его интересует столкновение трагедии и красоты. На одном полюсе – люди, испытывающие боль, война, техногенная цивилизация, катастрофы и эпидемии. На другом – альтернативный вариант – искусство и природа. Циклично повторяются образы птиц, детей, цветущие поля. Зона страдания передается черно-белой гаммой, красота предстает в цвете. Материалы для коллажей Павел находит в современных радостно-глянцевых журналах и старой подшивке «Огонька» 89-91 годов, ориентированного на показ ужасов и катаклизмов. В коллажах Франциски чувствуется больше мягкости и женственности. Она обращается к небесной сфере, работает с образами планет и созвездий, но в эти холодные дали и «звериный гороскоп» вписывает «человеческий фактор»: женское лицо, фигуру купальщицы, ребенка, пастушка с флейтой… Доминируют синий и фиолетовый – спокойствие и скрытая тревожность. Духовное родство творчества художников на лицо, как и то, что «рисование ножницами» не только заняло должное место в системе арт-ценностей начала XXI века, но и вошло в сложные синтетические формы современного актуального искусства.
Артем Магалашвили,
куратор проекта, арт-критик, к.ф.н.