Выставка

Елеазар Лангман. Концентрация кадра. 1920–1940-е годы

Говорить о новой советской действительности, позволив ей самой говорить за себя — то есть констатируя факты: вот трактор, вот завод, и не нужны тут ни метафоры, ни описания, ни тем более постановка и искусственное выдумывание сюжета. В фотографии это получалось еще удачнее, чем в фельетоне, достаточно было показать те самые завод и трактор, крестьян, обучающихся грамоте, новые электрифицированные вывески новых советских магазинов и кинематографов. Елеазара Лангмана больше даже, чем Родченко, можно считать выразителем лефовской концепции факта, сформулированной Осипом Бриком в первую очередь для литературы, но естественным образом распространявшейся и на фотографическое крыло конструктивистов-производственников. Но если Родченко со своим динамическим радикализмом тяготел к абстрактным формам, когда резкий фоторакурс сводил реальность здания, улицы, человеческого тела к игре линий и плоскостей, то Лангман был в большей мере фельетонистом-наблюдателем, чутким к характерам, лицам и жанровым сценкам — недаром он водил дружбу с Ильфом и Петровым, — а фотолюбитель Ильф, в свою очередь, находился под влиянием Лангмана.