Мария Погоржельская

Виноградов-и-Дубосарский, женская версия

Машины картины напоминают аккорды популярной мелодии — эмоционально несложные, простодушно-мажорные (ну или там с некоторой примесью ундецим­аккордизма), и на это ля-ля-ля слетается попугаячья стая ассоциаций с похожей, звучной и ясной, яркой живописью, от Хокни до Виноградова-и-Дубосарского. С одним из дуэта Погоржельскую, кстати, связывают длительные семейные отношения. Это нам что-то, конечно, объясняет. Погоржельская в этом смысле абсолютно позитивный Виноградов-и-Дубосарский, ну ни тени критичности — разве что мажорно-размашистый оптимизм кисти находится в некотором противоречии с несложным мелкомасштабием сюжета: насколько долго можно испытывать оптимизм по поводу загорающих или прыгающих людей из серий соответственно «Пляж» или «Прыжки»; ну недолго. Размером с открытку они были бы ничуть не менее убедительны, чем вышло в натуре; но у выпускников Суриковки размер имеет значение (как элегантно мы выруливаем на скользкие темы!). Препубертатные девочки «Эмо» в Музее сновидений (ха!) представляют эскизы новой серии, которую Маша собирается показать в начале года в Москве у Айдан: овальный формат — это от зеркал, куда смотрятся канареечных и пас­тельных оттенков разноцветные девицы возраста самого нежного, позирующие для самих себя, фотографирующие самих себя в зеркалах — с крашеными гривами, в ярких шмоточках, с грацией скорее невольной, чем нарочной; они сами как эскизики, эти недотелочки; они пока чисты и ясны — не без ундецимаккордизма, конечно; Маша потом разгонит это в размер как надо, и будет немного страшно.

Скрыть