Зверевские трактаты, портреты и пейзажи: что показывают на выставке «Мой учитель Леонардо»

Зверев и Леонардо — неочевидная связь

Это уже одиннадцатый проект музея, посвященный нонконформисту Анатолию Звереву. И чтобы раскрыть своего героя под новым углом, на этот раз кураторы решили пойти не самым очевидным путем — показать его связь с «титаном эпохи Возрождения» Леонардо да Винчи. В 25 лет московский художник взахлеб прочитал его двухтомник с избранными трактатами и обнаружил схожесть мыслей. Зверев не хотел примыкать к какому-либо художественному направлению — ему был близок леонардовский подход творить без академических правил, доверяя только собственному опыту и чутью. Под впечатлением от двухтомника он начал писать похожие по стилю тексты о бытие и искусстве, нередко дискутируя в них с да Винчи. И по сути стал тем самым «универсальным человеком» — художником и поэтом, который в «оттепельные» годы воплотил мечту ХХ века о свободе искусства.

Координатор проекта и главный хранитель Музея AZ Наталья Волкова:

«Я выделила три основных леонардовских принципа, которые прослеживаются и в зверевском творчестве: ненасытно любопытствующее отношение к жизни, умение отказаться от стереотипов, общепринятых мнений и вырабатывать собственный взгляд и третье — постоянное совершенствование всех органов чувств, чтобы максимально точно и ярко изображать мир». 

Не делая прямых сравнений, кураторы предлагают самим проследить эти сходства в трехэтажной экспозиции музея: на ней собрали более 170 картин и графических работ Зверева 1950-1970-х годов. А также впервые представили публике его оцифрованные трактаты.

24 автопортрета, анималистика и ню

Первый этаж посвящен графике, здесь собрали работы из разных циклов: портреты детей, серию ню в стиле Матисса, моментальные зарисовки животных из Московского зоопарка — похожие, кстати, можно встретить и на полях зверевских трактатов. Но, пожалуй, лучше всего связь с Леонардо раскрывает стена с двадцатью четырьмя автопортретами. На них художник «воображает» себя в различных ипостасях — в юности и страсти, в франтоватых шляпах и без них. Как и гуманистов Ренессанса, Зверева интересовало экзистенциальное изучение человека, которое, в первую очередь, выражалось в изучении себя. Этому способствовала и эпоха — «оттепель» (ее еще называют Советским РенессансОм) отодвинула идеологические каноны на задний план, обнажив живые человеческие эмоции. Поэтому художник создал сотни автопортретов — для сравнения, у Ван Гога их всего 36. Кстати, в «Автопортрете в ушанке» он буквально цитирует вангоговский автопортрет с отрезанным ухом.

Гуманизм прослеживается и в зарисовках жителей родного для Зверева района — Сокольников. Именно там, как и когда-то ученики Алексея Саврасова, он начинал свои рисовальные штудии. Художник вспоминал, что запечатлел в Сокольниках каждое дерево и знал многих обитателей района. Старухи, мужики, дети — сотни типажей этой серии отсылают к фразе Леонардо: «главный грех живописца — делать лица похожими друг на друга». 

Портреты прекрасных дам и пейзажи

Ту же идею продолжают женские портреты на втором этаже — трудно представить, что их написал один человек. Взглянуть хотя бы на три изображения возлюбленной и музы художника Оксаны Асеевой. На одном полотне она напоминает французскую актрису Жанну Самари со знаменитого ренуаровского портрета, на другом изображена с элементами иконописной традиции, а на третьем — в духе европейского модернизма. В этом умении перерабатывать старые и новые формы в нечто свое Зверев и видел мастерство художника. 

Технику для портретов он выбирал не менее дерзкую — маслом по бумаге. Нередко такое сочетание спустя время видоизменяло произведения. Хорошо это демонстрирует легендарный портрет Полины Лобачевской, с которого много лет назад началась коллекция директора Музея AZ Наталии Опалевой. Со временем масляные краски тонировали бумажную основу, и теперь облик прекрасной дамы словно проступает из сумерек. И в этой сиюминутности, необременностью тем, что с полотном случится в будущем, тоже кроется большая свобода Зверева. Кстати даже здесь можно провести параллель с Леонардо: его скетчи, созданные серебряной иглой (популярной тогда графической технике), тоже со временем изменяли цвет: окисляясь, голубовато-серый рисунок превращался в коричневый.

Рядом на выставке представлены пейзажи — в них, безусловно, лучше всего раскрывается призыв Леонардо «учиться у природы». Здесь показывают и «Дворик в Сокольниках» — предположительно дом ​​художника, и «Посвящение Левитану», и полуабстрактный «Новодевичий монастырь», и серию ажурных деревьев. Но если для Леонардо природа была первозданным и неуправляемым хаосом, то у Зверева эта «божественность» проявляется как тихий, пронизывающий все свет.

Диалог сквозь века

Третий этаж — кульминация проекта. Небанально визуализировать здесь зверевские трактаты помог современный художник Аристарх Чернышев. Из копий текстов и графических зарисовок к ним он собрал трех-орбитную «Вселенную Зверева». Рядом на интерактивных панелях можно полистать сами трактаты, впервые отсканированные и представленные публике. 

Художник писал свои тексты в футуристической стихотворной манере, порой серьезно, а порой иронично дискутируя с великим Леонардо: «Старик — Краски хорошо иметь разные: красные, желтые, синие, карие, др. Хорошо их иметь в бочках: так будет больше. Ну, а все остальное — о, мои ученики! — к вам придет само собой. Самый лучший учитель — это вы сами и ваше время». Подобные ответы Зверева на цитаты «учителя» в экспозиции оформили в смешные анимированные диалоги. И как же этот разговор сквозь века одновременно и удивителен, и органичен.