Возвращение короля: «Легенда о Зеленом рыцаре» — фэнтези, какое вы еще не видели!

Фильм еще до своего выхода вызвал бурное обсуждение в соцсетях по той же самой причине, почему обсуждают свежий сериал об Анне Болейн и грядущую экранизацию «Русалочки» от Disney. Хотя темнокожие персонажи среди рыцарей Круглого стола появлялись еще в наивном анимационном фэнтези 1990-х «Легенда о принце Валианте» (он же «Рыцарь — отважное сердце»), а дальше начали мелькать все чаще (в сериале «Мерлин» уже была черная королева Гвиневра), «Легенда о Зеленом рыцаре» — первый фильм артурианы, в котором небелый актер (Дев Пател) сыграл главного героя. Да еще и не абы кого, а сэра Гавейна, одного из известнейших рыцарей в эпосе и племянника короля Артура. Обычно небелые персонажи в современных псевдоисторических и фэнтези-фильмах появляются без объяснений, кроме сериала «Бриджертоны», во вселенной которого темнокожие аристократы в альтернативной Англии эпохи Регентства существуют, потому что король женился на черной женщине. Но в «Легенде» объяснение скорее есть. Пател — индиец по происхождению, а мать Гавейна играет Сарита Чудхури, актриса тоже индийских корней. Имя героини в фильме не звучит, но очевидно, что это фея Моргана, коварная сестра короля Артура и главная причина его бедствий в мифе. Моргану побаиваются и в мире «Легенды», называя ведьмой. Колдовская, потусторонняя природа Морганы выделяет ее среди людей, и, в общем, вполне логично, что иной цвет кожи выступает символом духовной инаковости.

The Family Channel /  «Легенда о принце Валианте»

В фильме мелькают еще один-два небелых персонажа, но нетрадиционный кастинг играет тут незначительную роль (если играет вообще). Лоури словно снимает из будущего, каким мы бы хотели его видеть; он равно далек от ширпотреба и плаката, политически заряженного «Оскара» и холодной отстраненности фестивалей с их самовлюбленным эстетизмом. Главное в фильме — почтение к мифологии. После сериального ревизионизма (от «Туманов Авалона» начала нулевых до прошлогодней «Проклятой» от Netflix) и Гая Ричи, искромсавшего легенду в лоскуты, дальше можно было ожидать что-то вроде театральных постановок режиссера Богомолова, у которого в «Идеальном муже» по Уайльду танцуют стриптиз, нюхают кокаин и слушают шансон. А тут вместо всего этого четкого, дерзкого и выворачивающего классику наизнанку, мясом вверх, мехом вниз, — Лоури и первый в XXI веке фильм, который обращает нас к невыдуманному эпосу, когда никто уже такого не ждал. «Легенда» даже снята по «главам», имеющим подзаголовки, как книга, — редкая для современного кино композиционная структура.

Стихотворный роман (иногда его называют «поэмой») «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь» написал в XIV веке неизвестный автор. Накануне Нового года в Камелоте появляется таинственный рыцарь, «весь покрытый зеленью, абсолютно весь», бросающий вызов Круглому столу: он согласен получить любую рану с условием, что через год вернет любезность в симметричном ответе. Гавейн выскакивает вперед и отсекает Зеленому рыцарю голову. После чего тот спокойно поднимает ее с пола, произносит зловещее «ха-ха-ха» и уезжает, оставляя Гавейна готовиться к неминуемой смерти, иначе он потеряет честь. Как Новый год встретишь, так его и проведешь, и свое испытание Гавейн проваливает. Принято считать, что роман подчеркивает несоответствие куртуазных идеалов и суровой реальности.

издательство «Наука» / иллюстрация из «Сэра Гавейна и Зеленого рыцаря»

Гавейн был первым из неидеальных рыцарей. Он боялся за свою жизнь, то есть не доверял Богу, у него были сложные отношения с женщинами (в романе он произносит страстный мизогинный монолог) и еще сложнее — с мужчинами (одна из трактовок романа посвящена гомоэротике), и Лоури использует это на полную катушку. Гавейн в фильме поначалу вообще не рыцарь, и мы встречаем его в состоянии тяжелого похмелья, когда он просыпается в борделе после разгульной ночки. В кинематографе традицию «рыцарь в ржавых доспехах» заложил Питер Джексон, показавший Арагорна во «Властелине Колец» далеким от безупречного, как Сильмариллы, персонажа Толкина. Арагорн в фильме был наделен чертами хрупкости, почти феминности, несмотря на мощную руку с мечом. Он не раз испытывает отчаяние в походе и сомневается в своем предназначении. Только влюбленная в него Арвен уверяет, что он способен вести за собой людей, а мудрая Галадриель в Лотлориене называет его будущее королевское имя. Джексон заметно усилил роль женщин по сравнению с романом. Гавейна в экранизации Лоури тоже поддерживают женщины. Мать ворожит, отправляя его в дорогу, а королева Гвиневра (Кейт Дики) обещает неуверенному юноше, что его ждет славное будущее.

По сути, это роман воспитания, в котором молодой герой должен пройти через трудности, чтобы в будущем стянуть небо на землю. Гавейн осознает свое несовершенство, особенно после того, как назван его смертный час. Член не стоит, с благородством проблемы, умирать страшно. Кажется, сами его похождения становятся материалом рассказа только потому, что никого лучшего в Камелоте не нашлось. Век расшатался, постаревший Артур (Шон Харрис) ковыряет в больных зубах, хоть и хранит прежнее величие. Из канонических рыцарей упоминается один Персиваль, который куда-то ушел, и неизвестно, вернется ли. Только оставшись в одиночестве, король замечает племянника, усаживая его рядом с собой за стол на рождественском пиру. Гавейн не чувствует, что достоин подобной чести. Он и о чести-то вспомнит лишь в середине фильма, произнеся это слово как нечто удивительное, волшебное и нам непонятное. Вот тогда-то и свершится чудо. «Честь» снова обретет на экране смысл.

Warner Bros. / «Экскалибур»

В последний раз это происходило в «Экскалибуре» Джона Бурмана, в далеком, почти, как Средневековье, 1981 году, когда фэнтези казалось игрушкой для детей и гиков. Может быть, должно было пройти сорок лет, чтобы в странной до абсурдизма экранизации «Смерти Артура» зритель наконец распознал экзистенциальные глубины, которые из всего рыцарского кино, как нам всегда говорили, есть только в «Седьмой печати», максимум — у Брессона в «Ланселоте Озерном». На самом-то деле Бурман разговаривал метафорами через слово, вплетая философские смыслы в балаганные феерии. «Я не знал, как пуста была моя душа, пока она не наполнилась», — говорил Артур, а потом бросался в последний бой под Carmina Burana, и мертвая земля оживала, расцветая в буйной весенней пляске. Лоури играет на той же скрипке, но его земля (не менее важный персонаж, чем в «Экскалибуре») — это владения зимы, и Гавейн бредет сквозь промозглую Англию к волшебной зелени Рыцаря, к заброшенной часовне, оставленной от другого времени-пространства. На земле холодно жить, магию умертвило CGI, а кто-то еще вступает в поход за своим Граалем. Это ли не чудо в век постиронии и метакино? Поход сложно назвать триумфальным, но и литературный Гавейн вернулся домой с позором.

A24 / Дев Патель / «Легенды о Зеленом рыцаре» 

Удивительно, что такой фильм состоялся, когда после «Игры престолов» мы кривим губы на все, недостаточно темное и натуралистичное, а психология — последнее, чего мы ждем от фэнтези. Когда Гавейн неловко кончает в руку леди Бертилак (Алисия Викандер, играющая еще и возлюбленную-простолюдинку Гавейна), главной кажется не сперма, размазанная по ее ладони крупным планом, а ощущение фантасмагории, в которой мы утопаем вслед за Гавейном. Вроде бы почти порнография, а выглядит как иконопись. Вообще, в сравнении с литературным оригиналом, игриво подмигивающим читателю изо всех щелей, фильм очень целомудрен; от жарких поцелуев, которые романный Гавейн «передает» лорду Бертилаку, остался всего один (Пател в этот момент ухитряется выглядеть так, как будто даже не читал сценария, и Джоэл Эджертон, играющий гостеприимного хозяина, его ошеломляет своим напором до глубины души).

Columbia Pictures / «Андрей Рублев»

Хотя фильм, в кои-то веки для фэнтези, не подменяет осмысленность визуальностью, это очень красивое зрелище. Снимали Англию в Ирландии, Камелот возвели в настоящей средневековой крепости. Костюмы похожи на смесь бургундской моды с готическими фантазиями бельгийского дизайнера Оливье Тискенса, наряжавшего Мадонну для клипа Frozen. Музыка работает вторым нарративом: то проскребывает по нервам, как положено в хорроре, то уносит в какие-то лотлориенские дали на староанглийском. Это один из редких саундтреков, которые хочется слушать даже отдельно от кино.

Лоури рассказывал в интервью о множестве фильмов, которые он пересмотрел, готовясь к съемкам «Легенды». Тут и умилительное фэнтези 1980-х, которое можно считать отдельным поджанром: «Леди-ястреб», «Победитель дракона» и «Уиллоу» с Уорвиком Дэвисом, которого все, включая Бурмана, кто когда-либо хотел экранизировать «Властелина Колец», видели в роли Фродо. Среди других источников вдохновения Лоури — ужастики от студии Hammer, практически синонима классического хоррора. Называл режиссер и два главных отечественных исторических шедевра — «Андрея Рублева» Тарковского и «Войну и мир» Бондарчука, а заодно «Короля Генриха V» Кеннета Браны.

киностудия «Мосфильм» / «Война и мир»

Лоури можно поздравить: ни одного из этих референсов в его фильме не видно и не слышно; он снял ни на что не похожее кино, темную сказку XXI века, играющую со всеми оттенками зеленого, протягивающую одну руку в прошлое, а другой рукой шарящую где-то в грядущем, и немного запутавшуюся в собственной морали или вовсе ее не имеющую (через сорок лет станет понятно). А скоро снимет еще одну, пополнив копилку нетрадиционного кастинга в игровых ремейках диснеевских мультфильмов: на роль Питера Пэна в экранизации, которой сейчас занимается Лоури, выбран юный темнокожий актер Александр Молони, дебютирующий на большом экране. Готовьтесь к новой волне возмущения в сети. А пока — честь артуарианы восстановлена. Король вернулся, да здравствует король!