Как «Однажды... в Голливуде» Квентина Тарантино переписывает (кино)историю: осторожно, очень много спойлеров!

Тарантино, как птица Феникс, вечно возрождается из пепла, чтобы удивить. После «Омерзительной восьмерки», устроившей настоящий «Гран-Гиньоль», казалось, что еще шаг — и режиссер окончательно скатится в самопародию (ведь что такое «Восьмерка» как не пенсионерский редукс «Бешеных псов»?), но Квентин вместо этого резко сдал назад, ненароком раздавив всех, кто насмехался над ним последние четыре фильма, включая автора этих строк. Главная прелесть и фокус «Однажды... в Голливуде» заключается в том, что впервые за долгое время Тарантино не занимается стилизацией жанра, он стилизует только эпоху (конец 60-х), а по жанру его новый фильм — драма, как и жутко недооцененная «Джеки Браун».

Тогда, в середине 90-х, никто тоже не ожидал, что вслед за прорывным и развеселым «Криминальным чтивом», навсегда изменившим лицо кинематографа, Квентин снимет маленькое интимное кино по роману любимого Элмора Леонарда — без постмодернистского хихиканья, но со здоровой долей взрослой иронии. Тот же самый трюк он провернул и в «Однажды... в Голливуде». По сути, это те же «Бесславные ублюдки», но взрослого человека. Как и в круто снятых, но невероятно инфантильных и даже бесстыдных «Ублюдках», он конструирует альтернативную реальность с шокирующей концовкой, однако использует для этого совершенно иной инструментарий. Вместо издевательского наци-эксплотейшена — задумчивая и меланхоличная история о том, как два с половиной часа экранного времени Старый Голливуд не может подружиться с Новым. 

компания WDSSPR

Стоит сказать, что Старый Голливуд олицетворяют собой выходящий в тираж актер вестернов Рик Далтон (Леонардо Ди Каприо) и его друг — дублер и каскадер Клифф Бут (Брэд Питт). Новый Голливуд — модный режиссер Роман Полански (Рафал Заверуха) и, главным образом, его очаровательная жена Шэрон Тейт (Марго Робби). Как и в «Криминальном чтиве», три истории (Рика, Клиффа и Шэрон) развиваются параллельно, чтобы сплестись во внезапном, стремительном и кровавом финале, переписывающем привычную нам историю.

Многие жалуются на то, что в фильме два часа ничего не происходит, а развязка наступает слишком быстро. Тут, конечно, можно долго спорить о том, насколько у Квентина завалена экспозиция, но, несомненно то, что затянутая экспозиция — часть авторского концепта. Тарантино использует сериальную драматургию «старой школы» (не 60-х годов, а времен «Прослушки», «Дедвуда» и «Рима» на HBO), чтобы позволить нам пожить с персонажами (не двадцать минут, как принято, а достаточно продолжительное время), чтобы затем, когда мы влюбимся в этих объемных и живых героев, начать высекать искры из отношений между ними.

Важно заметить: Тарантино не обостряет конфликт между Старым и Новым Голливудом. Он просто показывает Рика как уходящую натуру (поэтому персонаж Ди Каприо смотрит кино со своим участием по телевизору), а Шэрон — как будущее кинематографа (поэтому она смотрит фильм со своим участием на большом экране). По сути, герои долгое время существуют в бесконфликтной среде, но, чтобы зрители совсем уж не заскучали, Тарантино нагнетает саспенс за счет «Семьи» Чарльза Мэнсона.

Намек на то, что Брэд Питт сыграет у Тарантино каскадера содержался еще десять лет назад в «Бесславных ублюдках». Диана Крюгер, представляя героя Питта полковнику СС Ланде (Кристоф Вальц), говорит, что он итальянский каскадер.

Забавно, что почти одновременно с «Однажды... в Голливуде» на Netflix вышел второй сезон «Охотника за разумом» — сериала Джо Пенхолла и Дэвида Финчера про двух агентов ФБР, Холдена Форда и Билла Тенча, которые собирают профайлы известных серийных убийц. В пятой серии второго сезона наконец появился Мэнсон, которого играет тот же актер, что и у Тарантино — Деймон Херриман. Симптоматично, что и у Финчера, и у Тарантино вымышленные персонажи противостоят реальному Мэнсону, потому что зло всегда реально. Так, для Квентина олицетворением настоящего зла в «Однажды... в Голливуде» становятся хиппи, а точнее члены мэнсоновской секты. Для режиссера они всего лишь шайка головорезов, которую нужно призвать к ответу, поэтому приезд Клиффа Бута на ранчо Спэна, где тусуются представители «Семьи», обставлен как вестерн. Клифф нутром чувствует в этом месте что-то не то, хотя и не может сформулировать, что именно. Но его появление на ранчо становится тем взмахом крыльев бабочки, которое меняет историю (однако не все отечественные зрители поняли это).

В нашем мире шестидесятые в Голливуде закончились 9 августа 1969 года, когда после затянувшегося «Лета любви» и накануне «Вудстока» члены «Семьи» Мэнсона убили беременную Шэрон Тейт и ее гостей в доме по 10050 Cielo Drive. Это событие отрезвляюще подействовало на «фабрику грез»: каждый посчитал, что мог быть на месте тех несчастных. Но что было бы, если бы этого не произошло? Если бы шестидесятые никогда не закончились? Тарантино не просто задается этим вопросом, а предлагает нам переместиться в параллельный мир, в котором Брэд Питт не только убил Гитлера, но и отменил убийство Шэрон Тейт.

Подробности по теме

9 отличных фильмов в духе Квентина Тарантино

Это, конечно, очень спорный концепт, но когда это у Тарантино не было спорного концепта? Такой режиссерский подход, безусловно, продиктован щемящей ностальгией по тем веселым и солнечным денькам — и многие кинокритики (от западных до российских) увидели в этом антипрогрессивную повестку. Двое белых цисгендерных мужчин спасают белую беременную женщину: что может быть менее прогрессивно? Особенно на фоне злой карикатуры на Брюса Ли, отсутствия достойной расовой и фем-репрезентации и финальной жестокой расправы над девушками-хиппи.

Но тут хотелось бы проговорить очевидную (не для всех, впрочем) вещь: не всякое прогрессивное искусство априори хорошее — и не всякое непрогрессивное искусство априори плохое. Как любой большой художник, Тарантино создает свой мир — и он отнюдь не обязан жить по законам современной прогрессивной повестки. К тому же, как бы не возмущалась Шеннон Ли, в сцене с Брюсом Тарантино придумал себе изящный путь отступления. Весь эпизод — это флешбэк, который мы видим глазами Клиффа Бута, а нет ничего более субъективного и ненадежного, чем человеческая память. То же самое можно сказать и про обескураживающий финал. Нельзя исключать того, что вся эта бойня с участием трех членов мэнсоновской «Семьи» привиделась Клиффу под кислотным косяком, который он берег полгода. Что концовка — это кислотная фантазия по-хорошему выжившего из ума синефила.

компания WDSSPR

На Каннском кинофестивале «Однажды... в Голливуде» получил только одну награду, зато какую! Премию пальмовой собаки (Palm Dog), которая вручается за лучшую собаку смотра. Среди других картин, получавших эту награду, значатся ни много ни мало «Догвиль», «Артист», «Белый бог», «Патерсон», «Догмэн» и др.

Признаться честно, когда «Однажды... в Голливуде только затевался, казалось, что это будет высказывание Тарантино про омытую кровью «фабрику грез». Про то, что Новый Голливуд, как и положено всему на свете, рождался в крови. Но это было заблуждение, ведь Тарантино — не горький историк, а мечтатель-киноман, который создает свою уютную утопию. В этой шестидесятнической утопии никакой трагедии не случилось, а Новый Голливуд открыл ворота Старому, чтобы пригласить его на вечеринку, и, наконец, поболтать по душам. Возможно, это совершенно не прогрессивно, зато очень трогательно. Жизнь, как правило, не дает второго шанса, зато его дает кино. Для этого всего-то и нужно было, чтобы сектанты перепутали дом. Ты ошибся дверью, чертов хиппи. Бренди, фас! Где огнемет?

Подробности по теме

«День рождения моего лучшего друга», «Запекшаяся кровь» и два сериала: неизвестное кино Квентина Тарантино