Сухое: почему остросюжетный детектив «Город тайн» не стал новым «Китайским кварталом»?

Сценарий одного из величайших фильмов Нового Голливуда — неонуара «Китайский квартал», рассказывающего о беспринципных девелоперах, которые лишают беззащитных фермеров воды, чтобы превратить Лос-Анджелес в быстрорастущий город, — по размеру был похож на телефонный справочник, и никто не знал, откуда взялось его название, даже продюсер Роберт Эванс, которому мы как минимум обязаны «Крестным отцом». Однако оба этих факта имеют объяснения. Что до объема, то у сценариста Роберта Тауна был талант писать потрясающие диалоги, но были проблемы с композицией, структурой, чувством ритма — вот и сценарий «Чайнатауна» «представлял собой необычайно длинную и запутанную историю с массой персонажей, до отказа напичканную мельчайшими деталями и бытовыми подробностями из жизни Америки 1930-х годов» («Беспечные ездоки, бешеные быки», Питер Бискинд). Что до названия, то оно пришло само собой — буквально из ниоткуда. Как-то приятель-полицейский Тауна сказал: «Знаешь, поработал уже везде, а вот в Китайском квартале не довелось. Культуру они свою хранят, дай бог каждому». В итоге название выросло в метафору: все, что было в Чайнатауне, остается в Чайнатауне.

Эвансу понравился сценарий, даже в приблизительном пересказе (за его написание он заплатил Тауну 25 000 долларов), а в режиссерском кресле продюсер хотел видеть только Романа Полански («Ребенок Розмари»), который никак не мог прийти в себя после убийства своей жены Шэрон Тейт «Семьей» Чарлза Мэнсона, поэтому жил в Риме и не горел желанием возвращаться в США (откуда ему спустя два года снова придется бежать из-за обвинений в изнасиловании несовершеннолетней). Однако поляка все же удалось уговорить на съемки. Первым делом Полански пришел в ужас от сценария, который пришлось серьезно переделать, слишком уж в нем было много несущественных деталей, которые только запутывали сюжет (что, конечно, не понравилось Тауну, но поскольку главным на площадке был не он, ему пришлось смириться). В итоге запутанный сценарий стал более понятным двухчасовым фильмом, в котором сплелись детективная история в духе Рэймонда Чандлера и инцестуальная античная трагедия. По сюжету к частному сыщику Дж. Дж. «Джейку» Гиттесу (Джек Николсон) обращается жена мистера Холлиса Малрэя, уверенная в измене мужа. Гиттес устанавливает слежку за инженером Малрэем (Даррелл Зверлинг), но дело о семейном адюльтере быстро превращается в крайне мутное преступление. Вскоре находят труп инженера, а детектив знакомится с его настоящей женой — Эвелин (Фэй Данауэй), травмированной, скрывающей секрет дочерью могущественного девелопера Ноя Кросса (Джон Хьюстон).  

В фильме, разумеется, неслучайно в роли отеческой фигуры появляется режиссер Хьюстон («Мальтийский сокол», «Асфальтовые джунгли»), ведь его принято считать отцом голливудского нуара. Также не просто так его персонажа зовут Ной (ведь он зажал воду), а герой Николсона неспроста ходит с забинтованным носом, который порезал коротышка — прихвостень Кросса в исполнении самого Полански. Пластырь на носу — метафора. Гиттес — ищейка, потерявшая нюх и прощелкавшая всю историю. Большую часть времени сыщик идет по ложному следу, а когда ужасающая тайна откроется перед ним, будет слишком поздно («Забудь, Джейк. Это Китайский квартал»). Страшная же тайна заключается в том, что Эвелин изнасиловал ее собственный отец, она родила, и теперь ее дочь — это одновременно и ее сестра. История отчасти знакомая самому Николсону, ведь актер только в 1974-м (что символично, в год выхода «Китайского квартала») узнал, что его «старшая сестра Джун» на самом деле является его матерью, а мать Эстель — бабушкой. Удивительное пересечение кино и жизни — кстати, фигура Ноя Кросса тоже появилась не на пустом месте: его образ был вдохновлен отцом Тауна, который был девелопером, хотевшим, чтобы сын пошел в строительный бизнес (что не устраивало самого сценариста).

Говорят, съемки «Китайского квартала» были похожи на ад. Привыкший к беспрекословному подчинению в Польше Полански вел себя как настоящий тиран. Николсона эксцентричность режиссера скорее забавляла, поэтому они оставались друзьями, а вот Фэй Данауэй однажды вышла из себя. По легенде, после того как Полански вырвал у нее на голове волос, чтобы тот не бликовал, актриса затаила обиду и во время сцены съемок в машине выплеснула в лицо режиссера содержимое кофейной кружки, которое оказалось мочой. Из таких историй, кстати, состоит почти весь Новый Голливуд — чрезвычайно мифологизированная эпоха. Что до самого «Китайского квартала», то уже в свое время это была стилизация, а сейчас он окончательно превратился в икону неонуара — новой жанровой волны, спровоцированной войной во Вьетнаме, экономической рецессией (1973–1975) и Уотергейтским скандалом. Ключевое отличие неонуара от классического нуара заключается в том, что это было крайне политизированное кино про крушение идеалов и героев, становящихся заложниками старомодного кодекса чести, которому не было места в новом мире (см. также «Долгое прощание»). Все это есть и в «Китайском квартале», финал которого до сих пор бьет молотом по голове, а удушающая атмосфера заставляет задуматься о зверином оскале капитализма.

Австралийский детектив — большой хит у себя на родине, который в оригинале называется «The Dry» («Засуха», или «Сухое»). Это объясняется тем, что австралийские фермеры, как и американские в «Китайском квартале», столкнулись с засухой, только не из-за происков девелоперов, а из-за глобального потепления (324 дня без дождя!), которое потихоньку перерастает в экологическую катастрофу. В центре повествования — федеральный полицейский Аарон Фальк (Эрик Бана), который оказывается вынужден вернуться в родной город Кеварра, потому что его друг детства (предположительно) покончил с собой, забрав при этом всю свою семью. Местные, впрочем, встречают детектива не слишком доброжелательно: дело в том, что в юности Аарон (Джо Клочек) был (предположительно) замешан в смерти своей подруги Элли Дикон (БиБи Беттанкур). В итоге два таймлайна (настоящее и флешбэки) накладываются друг на друга, водя нас два часа за нос, чтобы по возможности шокировать в хлестком финале.

Фильм Роберта Коннолли поставлен по бестселлеру Джейн Харпер (первому в трилогии) и с точки зрения формы примечателен прежде всего тем, что для съемок зеленолиственных флешбэков использовались старые объективы, зернящееся изображение, ручная камера — вот это все, а для засушливого настоящего — широкоформатные объективы: по словам Коннолли, «Город тайн» — наверное, первый полнометражный австралийский фильм, снятый в широком формате. Таким образом, режиссер подчеркивает не только то, что Австралия изменилась, а то, что главный герой видел мир другим (и он был похож на потерянный рай, как, впрочем, и любое детство). Из прошлого Фальк тянет на плечах груз травм, персональных демонов, которые с удвоенной силой активизируются, стоит только ему ступить на родную землю. Борясь с ними и ведя расследование, полицейский встречает давно не виденную подругу Гретхен (Женевьева О’Райлли), к которой до сих пор остается неравнодушен (она, как и некоторые из нас, не стала никуда уезжать и выстроила жизнь в отчем доме), а также заводит дружбу с местным сержантом Грегом Рако (Кир О’Доннелл), который всячески ему помогает в сборе улик, хоть и переживает жесткое ПТСР после обнаружения трупов семьи друга Фалька. У фильма очень неспешный, убаюкивающий ритм, который Коннолли раз в десять минут разбавляет щедрой порцией саспенса. Надо ли говорить, что засуха окажется не единственной перекличкой с «Китайским кварталом»? В финале еще вскроется отцовский абьюз по отношению к дочери (но, кажется, без инцеста). В целом «Город тайн» выглядит лучше, чем официальный сиквел «Чайнатауна» — «Два Джейка», и действительно заслуживает похвалы. Однако, несмотря на впечатляющие панорамные съемки с дрона, всеобъемлющую пустыню, которая вырастает в метафору тотального одиночества, которое преследует главного героя, самой картине не хватает монументальности — из просто захватывающего детектива она так и не перерастает в нечто большее. В «Китайском квартале» казалось, что стоит сделать «еще один шаг — и можно будет увидеть ад», а «Город тайн» так и оставляет нас на обломках потерянного рая.