Портрет Бэнкси, армия бодипозитивисток и самые молодые активисты планеты: что показывают на Beat Film Festival 2020

Девчонка бредет по снегу среди открыточных гор. Свежий воздух, простор, Скандинавия, которую мы потеряли в мрачных триллерах. Остановившись, она счастливо вопит: «Мир, ты меня слышишь? Я толстая! Я толстая, и мне плевать!» Датчанка, шведка и две норвежки, основавшие бодипозитив-движение Fat Front, рассказывают о том, каково это — быть толстыми. Пережить расставание с парнем, который порвал с тобой, когда ты порвала с диетой. Бояться нарваться в тиндере на фетишистов. Постить фотографии своих складок, игнорируя хейтеров, и искать в соцсетях других толстых. Стать моделью плюс-сайз и ходить на демонстрации с требованием быть представленной в моде. Злиться на собственную одержимость весом и бороться не с жиром, а с нею. Раздражать нас своим позитивом, который иногда дается лишь лечением от расстройства питания и мучительными признаниями в кабинете психолога. Фильм на самом деле не про тела, а про души — их очень быстро видишь за складками.

Конец 1970-х, Англия, торжество панка, мать анархия царит на музыкальной сцене. И одновременный подъем другой, уже не музыкальной агрессии: крикуны из «Национального фронта» набирают политические очки. Так набирают, что для многих мигрантов это становится вопросом жизни и смерти. Что совсем плохо: с идеями белого супрематизма заигрывают музыкальные суперзвезды; чего стоит один Сид Вишес в майке со свастикой (но мы все-таки будем верить, что он ее нащупал с похмелья в ближайшей помойке и натянул, не глядя). Тогда музыкальный фотограф Ред Сондерс создает движение «Рок против расизма» и вскоре к нему присоединяются музыкальные команды. Здесь, конечно, прозвучит протокольная фраза о том, что обычные люди могут изменить мир, но это слегка лукавство. Ничего себе «обычные»: The Clash и Joy Division! Если уж на то пошло, то фильм — призер Лондонского кинофестиваля как раз доказывает, что инфлюэнсеров и трендсеттеров могут победить только другие трендсеттеры и инфлюэнсеры. Фактически это кино о том, как расизм если не победили, то загнали на время обратно в пещеру, когда вся страна подхватила вслед за парнями со сцены: «Белые люди ходят в школу, где их учат быть тупыми». Ответом на ксенофобию оказался культурный взрыв. Освежающая мысль для эпохи Black Lives Matter.

Дейв — владелец крошечного букинистического магазина, похожего на советскую детскую библиотеку времен застоя (внутри никого, пахнет пылью, бумагой и краской, ты испытываешь благоговение). Каждый день Дейв приезжает туда утром на велосипеде, занимается книгами, вечером едет домой, занимается книгами, а утром садится на велосипед. И так девятнадцать лет — и это вся его жизнь, и в документальном кино вряд ли когда-либо появлялось более счастливое человеческое лицо. Они все кажутся очень счастливыми и немного не от мира сего: нью-йоркские букинисты, коллекционеры, хранители книжных сокровищ с их рассеянными вуди-алленовскими улыбками, твидовыми пиджаками и тихой, упрямой и, видимо, обреченной борьбой за бумагу, за тактильное ощущение от страниц и обложек, за печатное слово. Их все предали — экологи, обыватели, даже писатели, торгующие на Kindle и «ЛитРесе». Убей книгу — спаси дерево, да? Мир, тотально перешедший онлайн из-за пандемии, будет повторять им это еще чаще, и пока трудно представить, сколько независимых книжных еще разорится. Так что фильм о счастливых людях — печальный. Особенно остро это осознаешь от нарезки кадров из фильмов о книгах (например, «Девятые врата»). Понимаешь, что их на свете гораздо меньше, чем фильмов про мошенников, зомби или еду. Speaks volumes.

Как и все самое странное, передовое и вызывающее на музыкальной сцене, они появились в Великобритании. Дженезис Пи-Орридж, его соратница по экстриму Кози Фанни Тутти и еще несколько ребят из театра для сумасшедших, где плата за вход — разум, образовали концепт-группу СOUM Transmissions. Несколько десятилетий они делали что-то антихудожественное, поэтому их постоянно приглашали на выставки и в галереи по всему миру. Затем экстремальные перформансы с порно и БДСМ им надоели, и они стали делать то, что, по собственному признанию, получалось у них хуже всего: музыку. Со дня появления группы Throbbing Gristle знающие люди начинают отсчет истории не только индастриала, но и движения панка (Sex Pistols, дающие свою клятву в эфире Thames TV, опоздали на две роковые недели, и теперь вы об этом знаете). Фильм ведет себя как ответственный музыкальный байопик: отмечает поворотные даты, показывает фотографии и фрагменты выступлений, размерено вещает за кадром голосами постаревших участников. Пожалуй, стоило придумать что-то иное для истории группы, чье название «Пульсирующий хрящ» на сленге означает эрекцию. Зато тут есть Пи-Орридж: его грустные глаза, его женская грудь и его финальное выступление. В марте 2020-го он умер, оставив будущим иконам великое завещание: «Это все импровизация».

Грета Тунберг не была первой, она только громче всех сказала: «Я обвиняю». И ее услышали — нет, не политики, которые похлопали и занялись своими обычными делами. Услышали те, для кого миллениалы кажутся уже слишком старыми и проигравшими свои битвы. Поэтому в авангард выходят школьники, у которых молоко на губах не обсохло и прыщи со щек не сошли. Выходят, потому что у них есть право на будущее. У фильма —  портрета поколения Греты Тунберг много голосов, звучащих с тревожной интонацией, над которой не так просто смеяться, как над самой Гретой. В хор юных энтузиастов, иногда бесхитростно заявляющих: «А в колледж я поступать не буду, надо спасать планету», вклиниваются такие же обеспокоенные взрослые голоса — рок-дивы Патти Смит, режиссера Вима Вендерса и других великих. Тревожнее всего, когда вступают ученые, вполне убедительно доказывающие не только то, что климатический кризис реален, но и то, что уже сейчас существует возможность его преодолеть. Которой, конечно, никто не пользуется: политики, как уже сказано, заняты. Но экошкольники, возможно, еще заставят себя услышать. Только посмотрите в эти горящие глаза.

Его называют Робин Гудом граффити-культуры за то, что критикует в своих работах капитализм, и Пикассо XXI века за то, что хорошо продается. За ним охотятся беспринципные арт-дилеры, вырезающие его картины из стен, журналисты и даже один мужчина — криминалист, выслеживавший его по методу поимки серийных убийц. Его любит рабочий класс и посетители Sotheby’s. Кто же он такой — главный анонимус планеты? Легко заметить, что одержимость Бэнкси даже у ищеек-журналистов и коллекционеров окрашена в личностные тона. Он на самом деле умеет затронуть. Он превратил пранк в искусство, искусство — в пранк, а вандализм — в политическое высказывание. 10 июня (2020 года. — Прим. ред.) в его инстаграме появился рисунок, запечатлевший свежее событие: снос в Лондоне памятника рабовладельцу протестующими против расизма. Бэнкси везде и нигде и разговаривает сразу со всеми, как бог. Пусть его никогда не обнаружат: мир очень многое потеряет. «Если хочешь что-то сказать и чтобы люди услышали, надень маску», — это его слова. И это его время, как никогда. И наше тоже, ведь мы сейчас все под маской.