Все отзывы о спектакле «Триптих»

Триптих, как известно, – композиция разрозненная и цельная одновременно, связанная не только персоной автора, но и неким общим сюжетом. В «Триптихе» Фоменко автором выбран Пушкин, а действие перетекает от мира бытового и привычного к абсолютной фантастике мира потустороннего. Первая история продолжительностью примерно в один час – «Граф N», полностью оправдывающий определение своего жанра: «сентиментальный анекдот». Немолодой Нулин (Бадалов) останавливается у скучающей Натальи Павловны (Тюнина), и его романтическое сознание тут же раскрашивает банальное чаепитие любовным увлечением и надеждами на взаимность. Ночью он прокрадывается к ничего не подозревающей «пассии» на фоне задника с репродукцией картины Рубенса «Тарквиний и Лукреция», освещая свечой пышные формы обнажённой героини великого художника, а убегая от разгневанных домочадцев, срывает этот задник, и его снова вешают вверх ногами. Пасторальные фантазии с распеванием водевилей про призраков высмеиваются и противопоставляются реалистичной и сочной фигуре барина (Литовченко) в гусарской форме, чьи песни на стихи Давыдова выражают его главные интересы – лошадей, охоту, выпивку. Но главный персонаж – молодой поэт Лидин (Пирогов), alter ego Пушкина, из-под колосников раздающий актёрам указания и обеспечивающий синхронный перевод с французского на русский, что подчёркивает театральность происходящего. Дом Натальи Павловны – шаткие подмостки, подвешенные над полом сцены, приподнимающие героев над «презренной прозой» жизни, но не обеспечивающие им устойчивости. «Переходная» история – «О Дона Анна!»: там призрак уже становится полноправным действующим лицом, зато условность, что примечательно, ослабевает, хотя не исчезает совсем. Сценография второго эпизода, в отличие от лёгких и воздушных лесенок и раскачивающихся платформ первого, монументальна, почти тяжеловесна, открывается в глубину театрального фойе с мраморными ступенями, но это тоже эффект. Эротические и драматические события с быстротой венецианского карнавала сменяют друг друга прямо на монастырском кладбище, под стук колотушки ночного сторожа, и когда Лаура (Джабраилова) поёт для своих гостей, на крест вешают одежду, превращая его в подобие пугала. Монахи в чёрных рясах с капюшонами, скрывающими лицо, в финальной сцене будут скакать по плитам с горящими свечками, как пляшущие бесенята, а статуя Командора выше человеческого роста появится из клубов сценического дыма, в инфернальном голубоватом свете. Очевидно, что эта «страшилка» пугает настолько же, насколько серьёзна коллизия «анекдота» - Фоменко и с неё снимает пафос, показывая бледного покойного Командора (Литовченко) тщедушным и даже комичным; он говорит спокойно и устало, оставляет в руке Дон Гуана (Пирогов) латную перчатку, ту самую «тяжёлую десницу». Внимательный читатель уже догадается, что наиболее естественным, как это ни парадоксально, будет смотреться третье действие – «Мне скучно, бес…», соединившее два варианта развития событий после этой сакраментальной фразы: из канонического текста пьесы и пушкинских черновиков. Точнее, наоборот: сперва Фауст (Пирогов) в компании экстравагантного Мефистофеля в лиловом плаще и с красным пером на голове (Бадалов) отправляется прямиком в Преисподнюю – погостить и развлечься. Её обитатели, мистериальные маски, в чёрных одеждах с болтающимися на них бутафорскими костями, шутят репликами из Гёте, играют спектакль – «антифауста» из «Двух часов в резервуаре» Бродского. И только потом возникнет Гретхен (Тюнина) за вращающимся колесом прялки, сначала как тень, мираж, Фауст доберётся к ней через колеблющееся море – серебрящуюся в приглушённом свете ткань. Но проданная Дьяволу душа неспособна к любви, и равнодушно Фауст бросает: «всё утопить». Огромная волна, тоже из ткани, падает из-под потолка над зрительным залом, несётся на сцену и накрывает собою всё, сметает, перемешивает обломки мира человеческого и мира демонического. В этом эпизоде есть не только эстетика, но и осмысленность, даже философия вопреки гротеску на грани буффа, где Наполеон – «кесарь усопший» (Нирян) – жалкая развалина, пытающаяся взывать к народу под «Ночной смотр» Жуковского, а у ведьмы (Санторо) – бутафорские груди с бубенцами на сосках. Хотел ли мастер показать, что эстетика тьмы, макабра, злой насмешки, провокации оказывается наиболее адекватной и интересной современному зрителю, нежели лиризм, наив, мораль, неизвестно, однако это у него получилось прекрасно. Иной вопрос – положительна или негативна для него такая тенденция? Мне кажется, что каждый компонент его эклектики (так был назван последний эпизод, но этот термин применим ко всему спектаклю) близок Фоменко: не забываем, что всё это – Пушкин, такой же разный, как его профили, меняющиеся на занавесе с каждым действием. От грубоватой карикатуры к благородному, явно несколько идеализированному образу, и далее – к абстрактному зигзагу молнии. Таково развитие пушкинского гения, таково развитие искусства в целом, таков жизненный путь от любовного ложа к могиле. А рассказать об этом в камерной обстановке, не столько поэтическим текстом, сколько перекличкой метафор, актёрскими перевоплощениями, пластикой, оформлением – сложная задача, с которой театр справился.

28.10.2010
Комментировать рецензию

Тонко, умно и красиво! Конечно красота этого спектакля идет прежде всего изнутри, из стиха в исполнении четверки лучших актеров труппы, но важны и все придумки художников, костюмеров, свет, звук и др. Камерность малого зала и открывающееся в вестибюль пространство, которое очень удачно задействовано, особенно в "Каменном госте", - все играет "на руку" режиссерской задумке и поглощению зрителей фантасмагорическим действием. Некоторым зрителям показалось слишком сложно - Фауст, Мефистофель, Дон Гуан, но, друзья мои, надо же и Вашей Душе потрудиться, как сказал один известный творческий человек после спектакля "аж до мурашек". Пробрало!Спасибо!

Да, после этого шедевра я наверное долго в театр не соберусь. Честно говоря очень давно хотела попасть в мастерскую Фоменко, и вот, случилось. Зал полон, даже переполнен, мы также переполнены ожиданиеем...
И вот первое действие: легко, но так на четверочку. Но ведь по законам жанра спектакль будет развиваться по нарастающей...
Второе действие: полное разочарование, занудно, заунывно. Захотелось немедленно покинуть заведение. Но впереди третье действие и новая история, анонсированная как бурлеск.
Третье действие: с первых минут возникло желание выгнать со сцены всех занятых в представлении и просто послушать, а лучше самостоятельно прочесть текст, чтобы хоть в общих чертах понять, о чем собственно они...
Но самое странное в финале (хотя финалом это сложно назвать, все вдруг остановилось, актеры взялись за руки и вышли на авансцену), зал встал, начал аплодировать, вот уж неожиданно, но возможно это было сделано автоматически, актеры старались все-таки, да и неплохие актеры.
Короче, много шума из ничего... Жаль.

Странная триада:

часть первая: прекрасна легка и искрится замечательными актерскими работами, украшена музыкально и витиевато разбросана по пространству малой сцены. Блестящий мини-спектакль, как глоток шампанского снимает "на ура" вечерний московский депреснячок. Слог "Нашего всего" удивительно читается в этой миниатюре: бытово и поэтически одновременно. Какая прелесть))

часть вторая: Титаник во плоти: все пятерки за технику исполнения. За архитектурно-декоративную подачу малой сцены нового здания, по мере действия все дальше уходящей в фойе, свет, звук, музыкальное оформление, ритм, настроение Мадрида и напольные спецэффекты. Фарса здесь много, а вот актерства мало.

часть третья: уход из мюзикла второй части и исход в детский утренник: кругом скелетики, веревочки, простынки. Банальные поддержки, этюдные сценки... Зрителю смотреть на "это все" забавно, но без серьезного театра он, бедолага, тоскует.

Даже боюсь браться за подведение итогов после просмотра - слишком сложный и наполненный смыслами получился спектакль у П.Н. Фоменко.
В течение 3х с лишним часов 1го к 3му действию нарастает напряжение на сцене и в зале.
Легкий и ироничный "Граф Нулин" (НууууулииииН ©) в исполнении Карена Бадалова - блестящий и безумно харизматичный актер; Кирилл Пирогов, подвешенный к потолку -в роли самого Пушкина и по совместительсту соседа Лидина.
Вторая часть - по Пушкинскому "Каменному гостю" - действие выходит за рамки сцены, фойе театра преращается в католический храм, весьма правдоподобно, кстати.
Третья часть для меня была самой сложной. "Сцена из Фауста." Слишком концептуально для 3го часа спектакля, периодически я отключалась от звука и просто смотрла картинку. И только потом - обсудив увиденное с мужем, прочитав несколько статей о спектакле - я смогла понять, хотя бы приблизительно, что хотел сказать режиссер.
Мой вывод - спектакль не для всех.Чтобы его понять - нужно потрудиться. Чтобы на него попасть - нужно очень-очень потрудиться.
Вперые видела резерв столиков в буфете театра с индивидуальным обслуживанием. Это вам не простой пролетарский театр)

Браво!
Очень хороший спектакль. Хорошо обдуманные декорации, интересно приспособленные. Используется все пространство малой сцены и даже фойе. Прекрасные актеры, прекрасная постановка. Третий акт - гениален!

Ярко, попсово, зрелищно. Так зрелищно, что за этюдом образов, галереей красочности и нагроможденно-размытой бутафории забываешь, в принципе, о чем и речь.
Легко и по-фантиковому завлекательно. Ожидаешь чего-то еще. Повесомее, посодержательнее, по-понастоящей. Больше, чем просто визуальный ряд. Пусть и идеальный. Превращенный в натуральное светопреставление, (что особенно актуально для третьего акта, но того требует сюжет:) А вообще, любителям визуальных образов и легкого чтива посвящается.

"Триптих" или последнее театральное разочарование

*сразу извинюсь, что не соблюдаю правила заглавной буквы по объективным причинам*

вот уж не знала, что можно в столько голосов расхвалить такую пустышку!
за весь спектакль - ни одних оваций после живого пения и игры на музыкальных инструментах актеров... такого даже на прогонах не наблюдала...это о чем-то говорит?
такая прекрасная Джабраилова напоминает вечноодинаковую Александрову... и это в спектакле, где на ней держатся такие разноплановые героини...крути - не хочу.
Пирогов тоже какой-то наигранно-монотонный и заунывный...
в первом действии меня не покидала мысль, что кто-нибудь из них навернется с этих тарзанок, напичканных по углам. из-за этого отвлекалась, страх за других - острое чувство. прям почти как любовь. ну да ладно.
на первом антракте (а их, я напомню, два за три часа действа) я даже (сосредоточились!) не пошла курить! действительно, перекуривать с театралами было нечего. в голове - нелепица и стук ладошкой по лбу.
может, сказалось мое крайне неодобрительное отношение к АлександруСергеичу (да простят меня мои соотечественники - уж очень "накормили" меня в школе всякими стихотворениями на праздненствах, посвященных 200-летию со дня рождения оного). На мой взгляд, правильно подметил мой любимый Маркиз де Кюстин, что Пушкин действительно не первопроходец, и уж очень много он "одолжил" в раннеевропейской поэзии.
да, много двусмысленностей. но нужно ли это Фоменко?
вот есть Серебрянников - крутит себе что хочет, зритель идет, получает интеллектуальный trash, фантасмогорию... Кириллу можно - он физик, все-таки.
но идет ли это мастеру, великому современному мастеру, Фоменко? не думаю.
и вообще, кто захочет, тот и в опаздании на элетричку найдет триста смыслов..
итого: самая интересная сцена в спектакле - смена декораций перед вторым актом.
такие молодцы работники сцены, парни высокие, в черном, в рок-бонданах, все так слаженно, синхронно. вот уж пожалела, что цветы не купила..
одно из двух - либо они сегодня так поганенько отыграли (т.е. 11 мая 2010 года), либо я полная дурак.
варианты?..

ГЕНИАЛЬНО! Браво, Петр Наумович!!!
Три абсолютно разные по стилю части объединены в один потрясающий спектакль. Три часа как одно мгновение, невозможно оторвать глаз от происходящего на сцене. Какие режиссерские находки, какая композиция, какая игра актеров!!!! Просто низкий поклон создателям этого завораживающего действия! Хотелось бы особенно выделить Кирилла Пирогова, мне кажется, что в этом спектакле он раскрылся так, как не раскрывался еще ни в одном фоменковском спектакле. Вообще, все актеры не играют, а живут своими образами на сцене и это как раз то редкое качество, которое так трудно найти сейчас в современном театре. Это не просто так спектакль на один сезон, сходить и весело провести вечер, это спектакль, который, по крайней мере, у меня оставил ощущение некоего шока. Я ходила несколько дней под впечатлением от увиденного. Сама камерность зала, потрясающая идея с вынесением действия в холл театра во втором акте, сумашедшая аккустика - я никогда не видела ничего подобного! Нет никаких сомнений ,что этот спектакль завоюет не одну театральную премию и это абсолютно заслуженно!!!
Первая часть - забавный водевиль, с потрясающими декорациями, а Карен Бадалов в роли графа Нулина - просто выше всяких похвал! И даже невозможно выделить кого-то отдельно, все настолько слаженно, отработанно, отточено, что создается реально ощущение присутсвия в происходящем на сцене.
Вторая часть - скажу откровенно, мне понравилась меньше всего, хотя и тут невозможно не от отдать должное актерам и режиссеру. Гениальная находка вынести сцену в холл театра, потрясающая аккустика, как будто действительно находишься в храме и слышишь молитвы монахов.
Третья часть - потрясла меня не меньше, как будто опустили в преисподню, чертики, мертвецы, скелеты, ведьмы - это просто сумашествие!!!
Одним словом БРАВО!!!!! Этот спектакль, думаю, оставит неизгладимый след в душе каждого попавшего в удивительный мир "Триптиха" и никогда не будет одним из очередных, штампуемых театральными конвеерами, однодневок!

Спектакль «Триптих» Мастерской Петра Фоменко пришелся на последнюю неделю конкурсного показа «Золотой маски». В день постановки обзавестись билетом оказалось невозможно: «Есть один. За шесть тысяч», - с улыбкой снисхождения сообщили мне в кассе. Без особого энтузиазма я все-таки решила пополнить своей фамилией список студентов, не терявших надежды занять свободные места бесплатно. На мне эти свободные места, собственно говоря, и закончились. Повезло, да ещё как.
«Триптих» - это три яркие зарисовки по «Графу Нулину», «Каменному гостю» и «Сцене из Фауста». Сценическое прочтение Пушкина, в меру традиционное для того, чтобы называться театральной классикой, и в меру свежее для того, чтобы увлечь избалованного всяческим авангардом зрителя. Главное, что удалось постановщикам, – ни на полслова не отступив от текста оригиналов, дать по-новому зазвучать им со сцены. Поэтому вряд ли найдется тот, кто после спектакля Фоменко пожалуется на «усталость» пушкинских шедевров.
Первое, что цепляет – выбор сюжетов. Зачем было выдумывать новую трилогию? Что общего у шутовского «Графа Нулина» с одной из «Маленьких трагедий» и тем более с фаустианскими «Сценами...»? Но вся прелесть в том и есть, как спокойно и гармонично в одном спектакле сумели ужиться три такие разные истории любви и... три таких разных Пушкина.
Первую любовь играли по всем законам комического водевиля. «Граф N», сентиментальный анекдот в стихах, получился мимолетным и непредсказуемым. Томные охи-вздохи, неуклюжие нервические нотки в голосах, нарочитая грация движений – всё в лучших традициях сентиментальной вещи. Залу нравилось, зал хохотал. Граф Нулин (Карэн Бадалов) несколько раз терял свой роскошный завитой парик и давал зрителям вдоволь натешиться своей «простоволосой» лысиной, а ещё очень смешно грассировал и вместе с хозяйкой распевал трогательные романсы на французском. Презабавная, в общем, получилась вещь.
Вторая любовь – трагедия Дона Гуана и Донны Анны. Сложно представить постановку «Каменного гостя» глубже той, что удалась Фоменко. Костюмы, музыка, декорации (которых минимум), фигуры в черных шутовских костюмах, беспрерывный речитатив «Ave, Maria» – чувство такое, что средневековье разверзлось прямо здесь, у тебя перед глазами. Вся соль этой постановки – в иронии над женской ветреностью, которая не тонет в трагизме всего остального действия и никуда не уходит даже после финального каменного рукопожатия. «О донна Анна!» - называется вторая часть спектакля.
На десерт – кишащая чертями бурлеск-эклектика, она же «Сцена из Фауста». Вот где настоящий сатанинский бал с уродливыми покойниками, Мефистофелем во главе, изможденным Фаустом и – в противовес – вечной и прекрасной Гретхен (Галина Тюнина), вращающей колесо прялки. И если черти одновременно могут развлекать и пугать, то Гретхен с лучистыми золотыми кудрями, очутившись, ни живая ни мертвая, в холодном склепе ада, – пожалуй, самый страшный и самый сильный здесь образ. И отыгран он, надо сказать, чудесно.
Любовь приземленная, любовь земная и любовь загробная – такие вот три истории. Хоть они такие разные и каждая поглощает по-своему – все же поглощает без остатка, заставляя или смеяться до боли в животе, или цепенеть. Все три объединяет блестящая актерская игра с мастерскими перевоплощениями, искусно выставленный свет и неординарность мизансцены. Ах да, чуть не забыла – во всех частях каждую реплику актеры проговаривают с чистой, неподдельной интонацией Бродского. Почему – честно говоря, не поняла. Может, у вас получится? Идите и смотрите.
p.s. На фестивале «Золотая маска - 2011» «Триптих» был назван лучшим в номинации «драма/спектакль малой формы».

Когда впервые смотрела этот спектакль, то ушла с ощущением будто меня только что круто обманули. Вроде и есть театр, есть почерк самого Фоменко, да и актеры те самые знаменитые, но что-то важное отсутствует. И вот теперь, после второго просмотра могу определить свое отношение максимально точно: актеры окончательно разучились радоваться. Им что Пушкин что лампушкин. Отыграли на классе и вперед. Ничего не вкладывая душевного. Мастерство в голом виде. Иногда это срабатывает. Но только иногда. К счастью. Театр не терпит ничего вечного. И теперь, когда нет маэстро рядом, некоторым актерам и вовсе стало скучно то, что их прославило когда то. Подсказать некому. И это, к сожалению, видно самым невооруженным взглядом

С полной уверенностью можно сказать, что театр "Мастерская Петра Фоменко" - любимец московской публики. Попасть туда бывает довольно проблематично - билеты быстро раскупаются. Если ты студент можно попробовать попасть бесплатно - по студенческому в начале спектакля (благо в этом отношении политика администрации очень и очень лояльна). И неспроста все это! Ведь это один из немногих театров, где ставят классику, но не косно и академично, но вдыхают в нее новую жизнь, и прекрасной игрой - подлинными чувствами, и очень тонкой режиссурой, интеллигентно вносящей изменения в оригинал, изменения, навеянные собственным нетривиальным переживанием текстов.
Вот и этот спектакль, составленный из трех частей (о чем недвусмысленно говорит название) - трех историй из Пушкина. Их связывают не только одни актеры, вживающиеся каждый раз в кардинально отличающиеся роли, но любовная тема, в трех случаях рассказанная по-разному.
В первой части - "Графе Нулине" - это насмешка над любовными похождениями "нового Тарквиния". Это и стало главной темой: фоном для действия послужил занавес с изображением рубенсовских "Тарквиния и Лукреции". С начала виден лишь ангел, заглядывающий на сцену из-за черной драпировки. Затем граф открывает потаенный смысл, когда идет к в спальню к Наталье Павловне. И, наконец, срывает занавес, с позором убегая. А картину снова вешают, но перевернутую вверх ногами, ибо сама история, если сравнить с античным оригиналом, перевернулась: "Тарквиний" повержен, "Лукреция" осталась целомудренной.
Вторая история - "Каменный гость" разворачивается в уже совершенно ином пространстве: сцена увеличилась в несколько раз, захватив часть вестибюля с мраморными ступенями "амфитеатра" (это, по словам архитектора, было задумано изначально, уже при строительстве новой сцены). Черные монашеские куколи, музыка и постоянный речитатив молитв на латыни, железные решетки ворот, напольные надгробные плиты, спроецированные светом, крест на заднем плане - все направлено на то, чтобы создать атмосферу католически строгой Испании. Но тут же эта атмосфера и рушится: на крест герои вешают свою одежду, монахи превращаются в кавалеров, гротескно выглядят странные пританцовывания около надгробий (чтобы не ступать на них), любовное ложе само превращается в подобие надгробия, когда на углы ступенчатого постамента скульптурно садятся монахи в рясах. Снова происходят перворачивания смыслов.
Третья история - фрагмент из пушкинской "Сцены из Фауста" - самая трагичная по содержанию и при этом самая активная и "карнавальная" по форме. Эдакие живые картины Босха или плясок смерти, где активные представления сменяются тихими светотеневыми эффектами: на занавесе показывают тени движущегося колеса прялки - символа движения жизни, колеса фортуны. И в конце концов все затапливается волнами легкой сиреневатой ткани - бурлящей на сцене и льющейся поверх зрительского зала.
Театральной командой было сделано все, чтобы зритель испытал катарсис, чтобы заставить зрителя не просто смотреть, но видеть - а ведь это тоже искусство!