Отрицательные отзывы о спектакле «Лерка»

Петербургские спектакли режиссера Прикотенко, выпущенные десятилетие назад, до сих пор числятся участниками негласного театрального хит-парада: и «Эдип-царь», рифмующий античный экстаз и современную дискотеку, и «Слуга двух господ», где Гольдони органично соседствует с Виктором Цоем. Поруководив Рижским русским театром, Андрей Прикотенко ныне рассматривает предложение о должности главрежа театра «Балтийский дом». Спектакль «Лерка» — его первый творческий опыт на этой площадке, который помимо ­художественных преследовал задачи коммуникативные. Выполнены оказались и те и другие, причем именно процесс ­налаживания связей чисто человеческих — и героев друг с другом, и режиссера с артистами и потенциальными зрителями — превратился в сюжет спектакля.

Исходный материал Прикотенко взял у драматурга Василия Сигарева. Последнему семь лет назад прочили славу нового Шукшина (в России его наградили Антибукером, в Англии сам Том Стоппард вручил престижный Evening Standard), спустя три года журили за излишнюю угодливость публике, а теперь вот втащили в светскую тусовку, вручив Гран-при «Кинотавра» за дебютный фильм «Волчок». Прикотенко выбрал три сигаревских пьесы и произвел с ними занятную манипуляцию. С согласия драматурга он соединил их в одну, и истории трех совершенно разных женщин превратились в ломаную линию судьбы единственной героини Валерии. Судьба приготовила Лерке столько испытаний, что хватило бы на сюжет для большого сериала: в первом действии — юная вокзальная проститутка с широкой русской душой («Божьи коровки ­возвраща­ются на землю»), во втором — сильно беременная челночни­ца, втюхивающая аборигенам русской глубинки китайские тостеры («Черное молоко»), в третьем — блаженная, потерявшая мужа и дочь и готовая разделить ложе с каждым, кто явится ей в очках любимого супруга, чем, разумеется, пользуются все местные отморозки («Фантомные боли»). Но в том-то и дело, что режиссер действие не растягивает, а предельно концентри­рует — во-первых, и наполняет весьма условный сюжет до боли узнаваемыми деталями — во-вторых.

Прелюдией к первой части истории служит звучащее из радиоприемника заявление ГКЧП, вторую предваряет репортаж о штурме Белого дома, третью — прощальная новогодняя речь Бориса Ельцина. Обстановка — тот самый обшарпанный комод и те самые продавленные кресла, которые теперь стоят на наших дачах. А главное, что кроме присказки про божью коровку, которую всякий в детстве запускал на небо, герои — по во­ле исключительно режиссера — то и дело ввертывают в текст цитаты из советских мультфильмов. Тут вроде бы уместно пожурить Прикотенко за излишнюю сентиментальность, но прием неожиданно срабатывает. В 1991 году, когда мать заставляла Лерку спать со своим сожителем, а Леркин друг Дима, чтобы прокормиться, воровал нержавеющие надгробия на ближнем кладбище, я лично училась на втором курсе театрального института. Но детсадовские радости у меня с героями общие, их зовут Бонифаций, Чебурашка, Львенок и Черепаха и так далее. В зал будто транслируется призыв «Мы с тобой одной крови!», и не в последнюю очередь потому, что актеры на застольном расстоянии от публики (и помост для игры, и трибуны для зрителей размещаются на сцене) выдают эмоциональную ­«десятку».

Чего у драматурга Сигарева не отнимешь, так это и впрямь шукшинского дара обрисовывать характеры речевыми штрихами — типовыми словечками и присказками. Шукшинские персонажи, правда, выражались литературно, а сигаревские используют примитивный новояз, как то: «иди пинай», «все пироги» и совсем уж неблагозвучные междометия. Но они так ловко увязаны в диалоги, что ни прибавить, ни отнять. И артисту достаточно начать произносить текст, а сочные интонации и рельефная форма уже тут как тут. Вот и выходит, что где бы Сигарева ни ставили, как бы ни ругали ситкомовскую фабулу, но что ни спектакль — то актерское открытие, да и не одно. В спектакле «Балтдома» мощная самобытная актриса Ульяна Фомичева (Лерка), Тарас Бибич (хамоватый, но любящий муж героини Левчик), Наталья Индейкина (вокзальная буфетчица, сыгранная с довлатовской иронией), Зинаида Афанасенко, Наталья Нестерова и Клавдия Белова, не по-эстрадному содержательно воплотившие троицу обманутых старушек, Игорь Мосюк (один из царьков перестроечного лихолетья, бросающий свое «Да без проблем!», точно ножичек о стену), Антон Багров (друг Дима, и на чеченской бойне умудрившийся не утратить человеческого лица) — все они играют своих героев так, как в свое время блистательные артисты «Современника» играли персонажей горьковского «дна»: снисходительно и сочувственно, как людей, которым не повезло, но у которых тоже есть шанс пережить чувства, что кружат голову, как в детстве карусель.