В «Ворошиловском стрелке» герой Михаила Ульянова на досуге снимал из окна на камеру все подряд, планируя в будущем выпустить фильм «История нашего двора». В общем, идею эту теперь можно считать воплощенной, правда, на сцене и под музыку, зато чрезвычайно близко топорно патриотическому духу упомянутой ленты Говорухина. Сюжет прост: двое престарелых мужчин вспоминают молодость, в которой были и сосед-алкоголик, и прыгнувший из окна парень, и стенка на стенку с 20-м домом, и рассказывающий одни и те же истории про войну дед с авоськой. Пьеса Елены Исаевой, собранная из реальных воспоминаний, — это как бы поверхность художественного мира Шукшина в удобном формате сюжета в сюжете. На сцене, представляющей собой четырехступенчатую лестницу из здоровенных бутафорских бетонных блоков на фоне серого фасада многоэтажки, действует населяющая новостройку толпа человек в сорок. Характеры просты до неприличия, клишированы до предела. Если женщина в громадных очках, то платье ее непременно с высоким воротом, плечи подняты, волосы собраны в пучок, походка деревянная; главный гопник, конечно, в кепке; алкоголик — в тельняшке; бабуля — с клюкой. По не вполне понятным причинам все школьницы (человек двадцать!) без исключения имеют предельно вульгарный вид и поют хором то Pink Floyd, то «Машину времени». По версии создателей спектакля именно так выглядели советские восьмидесятые.
Все здесь танцуют и поют по двум причинам: основная часть исполнителей — эстрадный курс Валерия Гаркалина; режиссер — известный своими опытами на границе рок-музыки и драмтеатра Владимир Панков, основатель команды SounDrama. Но то ли от отсутствия соответствующих задач, то ли из-за не владеющих базовыми хореографическими и вокальными навыками студентов все усилия коллаборации, направленные на зрелищность, терпят фиаско, а сама постановка превращается во что-то вроде музыкального номера КВН.
У спектакля все же есть козырь — дуэт Валерия Гаркалина и Владимира Меньшова в главных ролях. Возможно, они творят немыслимые чудеса, превращая «Двор» во что-то совершенно обратное тому, что видел я с заменяющими их Андреем Заводнюком и Антоном Пахомовым. Но вряд ли: менее медийные артисты не менее профессиональны; наблюдать за их работой, точной и полной нюансов, — занятие увлекательное, даже несмотря на окружающую какофонию.
При всей тривиальности драматургии в спектакле имеется выворачивающий все наизнанку финал (во всяком случае, допустимо такое прочтение). Отказ располневшей от пива домохозяйки (некогда милой девочки) от авантюрной поездки в Австралию (с некогда милым мальчиком, а теперь богатым эмигрантом) мог оказаться моментом трагического осознания психологической привязанности к собственному загону, но стал пошлейшим патриотическим жестом, венчая логику спектакля. Мы — вот такие, и нам положено жить вот так, и это правильно. Пытающийся насиловать девочку гопник с ножом на самом деле тоже милый, поет красиво. Алкоголик бьет жену — зато шутит смешно. Правда продемонстрирована, поругана, прощена и заключена в пылкие объятья. Мажорная, торжественная кода там, где самое место тихому шоку от собственного отражения.