Спектакль

Медея

Буто, как известно, - это танец темноты. Медея Карлотты Икеда возникает из тьмы и во тьму погружается. Карлотта очень маленького роста, с большой головой и тщедушным телом (карла?). Но она сделала из себя художественное произведение. Правда, для этого надо было создать новый эстетический канон, новое искусство - буто. Ее большое лицо с очень высоким лбом выбелено, как это обычно делают в японском театре, и кажется еще больше. Провал рта зияет как у античной маски. Она танцует трагедию. Медея она или Федра - не так уж и важно. Ее танец - трагедия вообще, нескончаемые муки, общие для всех женщин - да и мужчин тоже. Потому еще публика внимает ей затаив дыхание: трагедия у всех внутри, и Икеда только дает ей свое тело и движения. Она движется медленно, почти не жестикулирует, клонится, падает, бьется в конвульсиях - ненарочитых, тоже как будто неспешных. Она создает свой масштаб времени и погружает в него зрителей. В этом медленном течении каждый акцент, даже шевеление пальцем, становится событием. И когда после конвульсий она медленно собирает себя, поднимается с пола и вытягивает руку по направлению к зрителю, тот уже весь - ее. Он живет в ее времени, дышит в ее темпе, захвачен ее медленным движением. Она поворачивается спиной, и ее маленькая фигурка словно увеличивается в размерах, оставаясь неподвижной, растет на глазах. Это - талант трагической актрисы; помнится, такое рассказывали об Элеоноре Дузе. Публика, пришедшая в этот вечер в Центр Мейерхольда, была не случайной и очень порадовала. Ни слова, ни шепота, ни звонка мобильного телефона. Медленное движение постепенно завоевывает москвичей.