Спектакль

Полковник-птица

Хочу поделиться некоторыми соображениями по поводу спектакля "Полковник-птица". Именно после этого спектакля понял, что полковник, птица - гордая: пока не пнешь, не полетит. Спектакля хуже не видел. Хотя нет, видел. Но "Полковник" на втором месте по отрицательной реакции, которую он у меня вызвал. Откровенная пропаганда гомосексуализма. А как это расценивать, когда взрослые мужики смотрят друг другу в трусы, начинают пристраиваться сзади друг к другу, за шторкой имитируют оральный секс. Это не я придумал. Разве это имеет отношение к пьесе. Смысла в "психо-утопии" (подзаголовок данный режиссером) не наблюдается. То что действие спектакля перенесено на сто лет вперед, простой зритель должен догадаться сам. А в спектакле звучит тема балканских войн и все действие на сцене воспринимается как иллюстрация к недавнему прошлому. Спектакль затянут до невозможности, да еще и разделен на два действия. Во втором действии мало слов, но очень много пауз, танцев, непонятных реприз. Динамика спектакля равна нулю. Я просто уже жду от г-на Бобровского фразы "Я - художник, я так мир вижу". Дальше последует фраза: "Не нравится - не смотрите, вы еще не доросли!" Доросли и переросли уже. Тот эпатаж, который был так популярен в начале 90-х, у г-на Бобровского становится до предела вульгарным и низменным. Да и время прошло, давно прошло. После спектакля я задал себе вопрос: о чем? И не смог найти ответ. Вся эта "голубая" вакханалия закрыла собой всё возможное оправдание и смысл спектакля. То есть, получается ради "голубого" словца, не пожалею никого. Мне возразят, и возражали, что спектакль был принят публикой: одобрительные крики и аплодисменты. Кому это хочется видеть, тот видит это. Я видел эту публику, подростки пубертатного периода, дико смеющиеся над всякой шуткой ниже пояса, весело улюлюкающие на любое недвусмысленные выражение и жест. Вот эта публика ХОРОШО приняла спектакль? Я видел людей, уходящих со спектакля. Общался с некоторыми, кроме чувства брезгливости у них, данный экзерцис, ничего не вызывало.
Да и политика руководства театра однозначна: о наших спектаклях или хорошо, или ничего. Оно так и есть, спектакль мертвый, и по сути, и по содержанию, и по форме. Не буду расписывать, что г-н Бобровский не умеет работать с мизансценой, из спектакля в спектакль одни и те же ошибки, но отсутствие мысли, цели, сверхзадачи в спектакле отметить необходимо.