Спектакль

Запертая дверь

Хочу поблагодарить создателей спектакля «Запертая дверь», хотя не могу сказать, что спектакль мне понравился. Безусловно, было очень любопытно наблюдать за происходящим как на сцене, так и на экране. Следует признать, что у драматурга П. Пряжко и режиссера спектакля Д. Волкострелова получилось довольно внятное высказывание о явлении, которое наблюдается в реальной жизни и которое, по-видимому, серьезно волнует авторов спектакля. Нам показали нечто из жизни насекомых: некое существование молодых людей, которые в отличие от старых, немощных и впавших в маразм имеют все возможности для того, чтобы жить по-человечески, однако, проживают эту жизнь (они еще не знают, как она коротка, и как страшно близок тот самый старческий маразм!) без цели, без мыслей, без чувств. После спектакля у меня с друзьями состоялось бурное обсуждение увиденного, дискуссия как о художественных достоинствах и недостатках спектакля, так и о проблемах, которые он затрагивает. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что пищу для ума авторы и исполнители «Запертой двери» нам дали. Однако, мне представляется, что главное в театре, да и в искусстве вообще – будить не только и не столько разум, сколько чувства. Вот этого, к сожалению, в спектакле мне не хватало. Авторы, а вслед за ними и зрители выступили в роли исследователей некого общественного явления. За персонажами в центре и на окраине было любопытно наблюдать, но сколько-нибудь сильных чувств они не вызывали. Думается, что к недостаткам спектакля и пьесы следует отнести то, что зрителю дают понять, что он находится перед запертой дверью в душу каждого действующего лица, и есть все основания полагать, что за этой дверью лишь холод и пустота, однако, желания заглянуть за эту дверь, надежды на то, что там все-таки может оказаться что-то живое, ничто не возбуждает. Правда, когда Слава разговаривает по телефону и упоминает годовщину смерти Егора Летова, у меня мелькнул-таки интерес к этому молодому человеку, за полным отстранением которого от внешнего мира, близким к аутизму, скрывается что-то неведомое и невидимое глазу, но позволяющее надеяться на наличие у него человеческих мыслей и чувств.
В зеркальной гостиной бывшего театра «Буфф», где состоялся спектакль, было очень немного зрителей. От некоторых мне пришлось услышать резкие оценки, дескать, спектакль – полный бред. Действительно, это было зрелище не для неподготовленного зрителя. Тот, кто ходит в театр ради развлечения, будет раздосадован, а, может, и возмущен. Зритель, тяготеющий к традиционному театру, запомнивший со школьной скамьи, что в каждой пьесе должны быть экспозиция, завязка, развитие сюжета, кульминация и развязка, наверное, тоже будет в недоумении. С этой точки зрения лаборатории «On.театр» следует подумать о том, как привлечь на спектакль зрителя, но не любого, а готового воспринять нечто нетрадиционное. Когда-то я прочла в «Петербургском театральном журнале» о том, что в кассе Школы драматического искусства, возглавляемой А. Васильевым, прежде чем продать билет, потенциального покупателя чуть ли не тестируют на способность воспринять тот или иной спектакль, дабы избежать посещения театра случайными зрителями, какой-нибудь тетей Машей, которой в силу образования и воспитания не понять высокого театрального искусства. Помнится, меня тогда это сильно задело, потому что я вообще-то та самая тетя Маша, которая пусть и не очень просвещенный и искушенный в театральном искусстве зритель, но которая любит театр и хочет побольше узнать о нем. А вот теперь мне кажется, что в театре Анатолия Васильева, пожалуй, были правы, и каждому театру следует заботиться о привлечении своей собственной зрительской аудитории.
И еще… В театре на Народной ул., 1 страшно холодно. На улице пока еще нет лютых морозов, а в зале холод как на морском дне. Не сомневаюсь, что актеры испытывают дискомфорт от этого холода, да и зрителю, сидящему в течении полутора часов без движения, когда внутри все дрожит и трясется, воспринимать искусство тоже весьма трудно.