Балет

Павильон Армиды

Балет Джона Ноймайера в Петербурге

Есть некоторым образом два Джона Ноймайера, хореографа. Одного сразу же отставим в сторону: любить его не возбраняется, просто люди, которые его любят, это явно не те люди, с которыми хочется дружить. Это Ноймайер больших симфонических полотен, например, под музыку Малера, такое, знаете, высокопарное занудство. После того как меня пытали одной такой симфонией, я с трудом приняла факт, что, вообще-то, Ноймайер — американец по рождению и в Гамбург, где возглавляет труппу, приехал в довольно зрелом возрасте. Потому что он ставит Малера как какой-то немецкий немец, причем профессор, причем из тех, что уезжают в Венецию и влюбляются потом там в мальчика Тадзио, красят губы и умирают на пляже. И любят эти его балеты такие люди, которые выкусят тебе кадык, если ты против.

Все остальные приглашаются любить другого Ноймайера. Американца, который приехал в Гамбург, но решил, что он не немец вовсе, а вообще русский. Наверное, когда ты американец, то ничего не стоит выбрать себе родину по душе. Этот второй Ноймайер сочинил «Чайку» и коллекционирует артефакты, относящиеся к русскому балету начала прошлого ­сто­летия. Вот его-то «Вацлава», «Сакру» и «Павильон Армиды» и привозят сейчас в Петербург в рамках фестиваля «Дягилев. Постскриптум». Это спектакли по мотивам русского балета начала ХХ века и, можно сказать, отчасти по мотивам коллекции артефактов. В них совершенно уникально сочетаются неторопливая ностальгия коллекционера, уют воспоминаний о никогда не испытанном, пронзительная грусть. И, конечно, ­ощу­тимы двойные кавычки «текста о тексте». «Вацлав» — потому что это мелодрама о ролях Нижинского не меньше, чем о нем самом. «Павильон Армиды» — потому что балетом с таким названием Дягилев и его компаньоны описали сладкий, но уже истлевающий плен искусства XIX века. Ну а «Сакра» — потому что с «Весны священной» 1913 года в труппе Дягилева началось по-настоящему искусство века двадцатого.

Такие большие многофигурные сюжетные балеты, как тот же «Вацлав», почти никто уже не ставит. А кроме того, это просто хорошая хореография. То, что у первого Ноймайера кажется занудством, здесь — спокойствие автора, осваивающего длинную дистанцию и сложную тему. Это неторопливость человека, который тянет время, покидая рай.