Спектакль

Тартюф, или Обманщик

Андрей Прикотенко, которого прочат на пост главного режиссера «Балтий­ского дома», поставил в этом театре свой второй успешный спектакль. После «Лерки» по пьесам Василия Сигарева — драматичной сказки об украденном детстве, возник мольеровский «Тартюф» — уморительная история о том, во что можно поверить — горячо, искренне, до безумия, — когда есть нереализованная потребность верить.

Необходимое комедии отстранение зрителей от героев в «Тартюфе» возникает не только за счет костюмов и высокого «штиля», который актеры обыгрывают на все лады, но и благодаря так называемому открытому приему. На огромной сцене, как на ярмарочной площади времен Ренессанса, выстроен помост для игры, справа от него рассажены музыканты, а к пюпитру слева несется взъерошенный человечек во фраке, джинсах и кедах — еще не отдышавшись, он пожимает руку первой скрипке и дает отмашку для начала спектакля. Игорь Мосюк будет дирижировать действием: шептать «чи-чи-чи» Константину Анисимову (Клеонту), когда тот, обличая ложь и лицемерие, будет орать точно диктор на Петровском стадионе (коим Анисимов работает в свободное от театра время), подсказывать недоученный текст молодежи, а то и бросаться разнимать хозяина дома Оргона и бойкую служанку Дорину, которые сцепятся не по-театральному крепко.

То есть театр перед нами — любительский. А в любительском театре к актерам одно требование — искренность. По этой части все рекорды бьет Леонид Алимов, который играет зажиточного вельможу Оргона, что поверил святости проходимца Тартюфа, пустил его в дом, а затем и сделал его своим наследником. Оргон буквально разрывается между великой нежностью к жене (Анна Дюкова) и великой же потребностью в поклонении чему-то действительно святому. И не так-то запросто поверил он псевдосвятоше. ­Тартюф, которого играет Илья Шакунов, герой-любовник целой обоймы сериалов, в спектакле Прикотенко — натуральный висельник. В прологе его нещадно лупит палач, а на протяжении всего действия он истязает себя сам, периодически засовывая голову то в гильотину, то в петлю (универсальный механизм для свершения казней грозно возвышается над помостом). Били этого Тартюфа, как видно, так много, что он начал получать от процесса наслаждение — во всяком случае, ему ничего не стоит влепить самому себе смачную оплеуху и выплюнуть несколько зубов для доказательства своих чувств. Как не поверить такой истовости — особенно если поверить так хочется? И Оргон Алимова верит, как младенец, и потом, как младенец же, рыдает, когда обман оказывается раскрыт.

Все персонажи, кроме Оргона, мазаны одной краской, что комизму ситуаций, скорее, способствует. Служанка Дорина (Наталья Индейкина) — субретка с языком без костей, то и дело призывающая в сообщники зал, сын Дамис, которого актер с античным профилем Игорь Ботвин изображает не мужем, но вспыльчивым мальчишкой, присяжный поверенный Лояль, которого артист Вадим Яковлев начинает играть изысканным интеллигентом, а заканчивает бандитом почище Тартюфа, — все это роли, в которых артистам комфортно, как в прохладном море в жаркий полдень. Пожалуй, единственная претензия, которая может быть предъ­явлена спектаклю, — не пропорциональная жанру длиннота. Три с половиной часа даже для хорошей шутки — это слишком.