Спектакль

Радение с гранатом

"Радение с гранатом" - удивительный спектакль, сочетающий в себе изящество и глубину. Спектакль абсолютно самодостаточный - очень важное качество особенно теперь, когда театр вынужден существовать без своего мастера и вдохновителя, и, к сожалению, это зримо отражается на качестве исполнительского мастерства многих ильхомовцев. "Радение" настолько точно скроен и крепко сшит, что ладность его трудно испортить даже досадными огрехами в актерской игре. Очень спорная тема настолько глубоко проработана, что даже у самых непримиримых гомофобов не вызывает раздражения. Спектакль о красоте - танца, песни, тела, жеста, граната - и о чувствах, которые эта красота рождает. О праве любить - гранатовое ли дерево, медный ли кумган, мальчишеское ли тело, изогнувшееся в танце, руку ли художника, выплескивающую этот танец на холст. И, главное, когда каким-то непостижимым образом внутри нас возникает любовь, то она преображает не только нас, но и предмет нашей любви, возвышая его, избавляя от всего сомнительного и греховного.
Конечно, тема сомнительного и греховного в спектакле также затронута, но главный поборник нравственности полковник Бяльцев в исполнении Бориса Гафурова выглядит скорее карикатурой, да еще окрашенной в пародийные краски - пришепетывающий, тщетно силящийся изобразить солдатскую выправку, Гафуров живописует персонажа скорее жалкого, чем сильного, облеченного властью представителя царской администрации. Не исключено, что это осознанный выбор Вайля, которого вряд ли можно заподозрить в сочувствии к власти, как правило подавляющей любые проявления индивидуальности.
Образ же Усто Мумина (второе имя художника Александра Николаева, своими работами и судьбой, вдохновившего Вайля на создание спектакля) выписан любовно и блестяще сыгран пластичным Антоном Пахомовым.
Сценография спектакля проста до гениальности. Трехстворчатый полупрозрачный экран, размещенный в центре сцены, несет в себе и информационную нагрузку - на экране мы видим фотографии Нового Ташкента, работы Усто Мумина, ставшие частью оформления спектакля - и то, и другое помогает раствориться во времени и в теме, волнующей обоих художников - Александра Николаева и Марка Вайля. В финале спектакля на том же экране мы видим истекающие соком гранаты - метафора кровоточащего сердца художника.
Но, конечно, основная функция экрана это стена - глиняного ли дувала, дома, занавеси в чайхане, за которой танцуют мальчики-бачи - стена, как привычный атрибут среднеазиатской жизни, прячущая от внешнего мира не только религиозные и бытовые обряды, женскую красоту, непростые семейные отношения, но и тайную страсть сартов к танцующим мальчикам.
Танцы мальчиков-бачей, являющиеся основной темой спектакля и разжигающие столько страстей, поставлены американским хореографом Дэвидом Руссивом. Они изобретательны и искусны - по хореографии и исполнению.
Обсуждая спектакль с друзьями, делясь впечатлениями, у меня все время срывалось с языка название замечательного фильма Сергея Параджанова "Цвет граната". Мне кажется, неслучайно. Всех трех художников - Николаева, Параджанова и Вайля - объединяет потрясающее внимание к самому простому - к жесту, пойманному во времени и пространстве и могущему сказать иногда много больше слов. А также любовь к самому непростому цвету - цвету граната - манящему и пугающему.