Опера

Фама

Практически любое слово в афише этого события нашей публике ни о чем не говорит. Единственное сколько-нибудь знакомое имя — это поставивший спектакль швейцарский режиссер Кристоф Марталер, уже давно являющийся культовой фигурой современного европейского театра и в качестве таковой постепенно внедряющийся и в наш (хотя из его спектаклей в Москве один-единственный раз были лишь чеховские «Три сестры», и те давным-давно). На сей раз он представлен без своей постоянной партнерши — сценографа Анны Фиброк. Потому что сценографии в этом действе, за неимением других терминов вроде бы называющемся оперой, толком и нет. Скорее есть архитектура.

Посреди большого павильона, который в городе нашелся только в Сокольниках, нужно построить целый театр. Публика в количестве 250 человек сидит внутри него, а музыканты располагаются снаружи, и их надо подслушивать сквозь стены и двери. Это место, где находится публика, — дом Фамы, античной богини молвы, нередко недоброй и зачастую оборачивающейся сплетней. Как написано в двенадцатой книге «Метаморфоз» Овидия, которой руководствовались создатели проекта, она обитает где-то между землей, морем и небом, на рубеже трех царств природы, в жилище со множеством отверстий. Это жилище отражает все звуки и слухи, даже самые тихие, которые сливаются в негромкий гул, напоминающий шум волн. Там никто не кричит, но все слышно.

В спектакле для этих целей используются специальные резонансные материалы, а одним из главных людей является специалист по акустике Винфрид Рич. Публика должна поверить, что находится не только внутри дома Фамы, но и внутри звука как такового. А также — чтобы не совсем уж впасть в абстракцию — внутри головы некой фройляйн Эльзы из новеллы австрийского писателя начала прошлого века Артура Шницлера, история которой вплетена в общую канву. Фройляйн, роль которой исполняет чтица Изабель Менке, раздумывает, в частности, о разнице между проституцией и замужеством и переживает сильное нервное расстройство.

Другие участники представления — музыканты, по статусу и сфере влияния вполне соответствующие уровню Марталера, но, пожалуй, еще меньше у нас известные. Это не так давно и без особого резонанса впервые побывавшие у нас Neue Vocalsolisten из Штутгарта, вокальная группа из семи человек, собаку съевших на всяческих музыкальных экспериментах. И австрийский ансамбль Klangforum Wien, коллектив с 20-летним стажем, считающийся дорогостоящей элитой среди специалистов по исполнению современной музыки — то есть чем-то таким, чего у нас просто нет в природе. Именно в качестве таких роскошных гостей они год назад были приглашены в Москву на фестиваль «Территория» Теодором Курентзисом, который, впрочем, немного заслонил их своей харизмой.

На сей раз — более показательная и выигрышная для них ситуация, поскольку они приезжают с собственным проектом, к тому же сочиненным их основателем — швейцарско-австрийским композитором Беатом Фуррером. Это чрезвычайно успешный представитель среднего поколения (родился в 1954 году), существующий не только в эзотерических пространствах композиторского цеха, но работавший и для Венской оперы, и для Зальцбургского фестиваля. Он удивительным образом умудряется нравиться сторонникам противоположных направлений нынешней европейской музыки. Его ценят и те, кто считает, что каждая нота в партитуре должна быть просчитана, и те, кто считает, что все-таки не каждая.

В общем, его музыка — это эмоциональность, чувственность и красота в тех предельных количествах, которые вообще возможны с учетом новых правил игры, сформированных ХХ веком. Благодаря этому приятному свойству Фуррер является одним из немногих современных западных сочинителей, которые существуют вне закона, на композиторском диалекте именующегося «первой брачной ночью». Это когда сочинение пишется под заказ театра, коллектива или фестиваля и под торжественным грифом «мировая премьера» переживает свою «первую ночь», которая оказывается последней. Сочинения Фуррера имеют более долгую жизнь, и после премьеры их продолжают играть.

«Фама» была написана для самого престижного фестиваля современной музыки в немецком Донауэшингене, где была поставлена Марталером два года назад. С тех пор этот проект много где побывал, и фестиваль «Сезон Станиславского», в рамках которого он проходит в Москве, — последний его пункт назначения. После Москвы проект закрывается.

«Фама» состоит из восьми контрастных частей, в каждой из которых развивается свой, невероятно изысканный звуковой сюжет. Сюжета в традиционном его понимании особо искать не надо: в современной европейской опере он считается реликтовым балластом. Гораздо серьезнее стоит отнестись к тому, что из подслушивания можно сделать искусство и что это искусство, судя по всему, из числа самого нового, смелого, необъяснимого и одновременно продуманного и профессионального, что за последние годы было в Москве.