Спектакль

Robert's Dream

В Дрездене у меня собственная школа, не так давно она переехала в Центр современного пластического искусства, который мы делим с балетмейстером Форсайтом. И теперь окончательно ясно, что попытка «Дерева» вернуться в Петербург провалилась. Это задело нешуточно, мне необходимо было сбросить кожу, что и послужило импульсом к спектаклю, который мы привезем в этот раз, — «Robert’s Dream». «Мечта Роберта». Визитная карточка «Дерева» — мощные голые тела, раскрученные кости, сильные мышцы, владение разными техниками. А тут я вдруг оделся, мы все оделись. Эта работа в каком-то смысле ностальгическая. Мы повернулись к 70-80-м, когда была вспышка культурной активности — бесконечной и бессмысленной, — когда мы все вместе в Петербурге работали и уже потихоньку отсюда уезжали. О том и спектакль. В нем будет все по-другому, по-старому.

Тогда ведь мы не ориентировались на целевую аудиторию, нам это было по фигу совершенно. Мы делали разные спектакли — длинные, на два часа, и короткие, на 15 минут, медитировали с утра до ночи. Это было очень искренне. Я убедился, что искренность по-прежнему в цене, что люди прекрасно все понимают — они чувствительные. И мы не будем ругать радио «Шансон» или рекламу — искусству не надо становиться на одну доску с критикой. Всегда есть, что критиковать, но если мы начнем об этом говорить — значит, мы попались. Самое нелепое — если люди в творчество принесут эту раздраженную, крышедробильную бытовуху. Мы десять лет не читаем газет, не слушаем радио, не смотрим телевизор — это так помогает.

«Robert’s Dream» — такой же необдуманный поступок, как прогулка влюбленных на ночном пароходике под дождем. Дождь сыплет за воротник, и валится дурацкая музычка из репродуктора, и потом эта музыка будет в голове вечно, из-за поцелуя, который длился целую песню. Мы хотим сделать то, что, может, и не выживет: не закреплять спектакль, не стараться его выверить — он должен остаться предощущением. Там должна быть недоговоренность, как на вечерней странной дискотеке в квартире, где какие-то мимолетные чувства, какая-то легкая ревность, какие-то пасодобли и босса-новы, какая-то надежда возникает-исчезает, и за окном рассвет, и, в принципе, ничего не важно. Какая-то в этом есть опрятность.