Расписание фильма в Москве, 24 мая

Театр ан дер Вин: Таис

Ослепительное зрелище о единстве и борьбе противоположностей — любви земной и духовной Режиссер-ветеран Петер Конвичный и его художник Иоханнес Лайакер поначалу наводняют сцену крылатыми людьми. Скромные черные, воронова крыла — на монахах; белые, поменьше, голубиные — на светских тусовщиках; красные — на маленьком Амуре; огромные, из страусиных перьев — на Таис. Но Конвичный любит быть учительствующим, назидательным: после безуспешной попытки праведного Атанаэля образумить похотливую куртизанку светские тусовщики, теперь уже без крыльев, на музыку знаменитого «Размышления» высыпают на сцену и снимают надоевшие крылья с только что совокупившихся монаха и блудницы, переводя тем самым действие в более символический план. Третий акт созерцательно движется на фоне пустого пространства, и поющая с изощренной виртуозностью Николь Шевалье превращается, не меняя обличья, у нас на глазах в раскаявшуюся святую. Петер Конвичный всегда любил вправлять мозги публике. В «Гибели богов» в Штутгарте он в финальном монологе Брунгильды держал сцену пустой и являл на экране текст написанных Вагнером длинных ремарок. В Большом театре в «Летучем голландце» он устраивал финальный взрыв от руки Сенты, и завершающая музыка шла уже не из оркестра, а из «радио». В спектакле Театра ан дер Вин Николь Шевалье, прославившаяся как Виолетта в «Травиате» Бенедикта фон Петера, жившая на протяжении всего спектакля в строгом и страшном одиночестве на сцене, демонстрирует свое актерское мастерство тем, что превращается из весьма разбитной и вульгарной торговки телом в стыдливую и стеснительную барышню, не снимая блескучего вечериночного платья, прячась под заурядным плащиком. Остальные больше функции, чем люди. Йозеф Вагнер в роли Атанаэля несколько монотонен в своем стремлении обуздать чувственность героини, но веришь ему больше всего, когда он, действуя по контрасту, насилует ее, закрывая лицо рукой, дабы не оскоромиться внутренне. В вальяжном Роберто Сакка в роли молодого философа Никия с трудом узнаешь былого премьера, певшего в том же театре Орфея в опере Гайдна «Душа философа» под руководством великого Николауса Арнонкура и с участием Чечилии Бартоли. Сцена вакханалии в Александрии поставлена с большим размахом, а взаимопостижение заскорузлого монаха и остепенившейся блудницы в третьем акте доведено до крайних степеней. Дирижер Лео Хуссейн придает музыке Массне симпатичные современные очертания.