Фильм

Не отпускай меня

Я не могу сказать, что этот фильм надо обязательно всем посмотреть: его посмотрят только те, кому это действительно интересно + процентов 20 народу, который будет выходить их кинозала с вопросом "что это было?".
На сеанс в Ролане не было билетов и мы были одиннадцатыми в списке на освободившиеся брони. Что само по себе для меня удивительно. Но, посмотрев фильм, я поняла, что его, в общем-то, и не надо выпускать в широкий прокат, достаточно десятка показов - уж очень особенное в нем умонастроение. Неоднозначное.
Сложно подобрать правильные слова. Антиутопия, не-фантастика, альтернативная реальность. Рассказ о том, как жило бы человечество, если бы вопрос об этичности клонирования на органы, ответ на который еще 20 лет назад не был так уж однозначен, был решен по-другому. О лучших намерениях, выстилающих дорогу в ад. О бездуховной псевдогуманности современной медицины. О том, что прекрасное образование, воспитание, но более всего - с детства вложенная в головы предопределенность и привычка слушаться - заглушают и притупляют в человеке исконное, природное чувство самосохранения, желание бороться за свою жизнь любой ценой и до последнего вздоха. Ведь из героев никто не пытается бороться, даже не мыслит возможности сбежать, протестовать - они только страдают в своем бессилии. Страдают так надрывно и безутешно, что у зрителся разрывается сердце: плакали почти все, кто был в зале! И все же они идут под скальпель, как бычки на бойню.
При этом очень красивое кино, очень атмосферное. Картинка завораживает. Замечательные актеры: все трое исполнителей главных ролей просто великолепны. Я влюбилась в лицо Кэри Маллиган...
Не ждите развлечения - из зала вы выйдете с тяжелым сердцем и потребностью подумать и обсудить увиденное. На вопрос "что хотел сказать автор?" - там не дается однозначного ответа, нет готовой идеи и финального вывода, за зрителя ничего не разжевали - надо думать и переживать самостоятельно. Это, наверное, и есть настоящее искусство кино.

Хейлшем похож на физическое проявление того, что мы должны сделать всем детям. Это защищенный мир. По крайней мере, в некоторой степени, вы должны оградить детей от того, что вы знаете, и капельно подавать им информацию. Иногда это очень любезно, а иногда и нет.
Кадзуо Исигуро

Публика любой экранизации делится на две неравные части. На тех, кто читал книгу, и на тех, кто её не читал. Первые, в большинстве своем, обычно утверждают, что «книга лучше», что неудивительно, ведь они приходят на фильм с уже сформированными образами героев и их мотиваций. Вторым, вынужденно продирающимся через неизбежные разрывы и упрощения (если это, конечно, не экранизация одноклеточного произведения), после просмотра приходится искать недостающие кусочки паззла в источнике. Хотя в данном случае, ничего не зная ни о произведении, ни о его авторе, мне вполне хватило отточенного видеоряда и гармонично созвучного ему саундтрека, чтобы почуствовать себя частью альтернативной реальности мира картины. Конечно, при последующем прочтении романа Исигуро она превратилась из просто трехмерной в многомерную, но это скорее вполне закономерное преимущество хорошего текста, чем упущение создателей картины.
Урожденный японец, проживший почти всю свою жизнь в Англии, Кадзуо Исигуро является довольно необычной личностью, такой же парадоксальной, что и его творчество. Его родители увезли сына из родного японского города в Гилфорд, графство Суррей, в возрасте пяти лет с хвостиком. Так что, будучи окруженным, по его же словам, « защитным мыльным пузырем» родительских недомолвок, сознание того, что такое его родные Нагасаки, к нему пришло лишь в 80-ые. Это, а также работа в качестве социального работника (со своей женой, тоже соцработником, он познакомился на рабочем месте), оказало видимое влияние на роман.
Его отец, получивший работу в Национальном институте океанографии Великобритании в 1960 году, надеялся вернуться на родину, но так и не вернулся. Главная загадка Исигуро состоит в том, как смог человек, всю свою молодость даже не пытавшийся ассимилироваться в чужой культуре (британское гражданство он получил лишь в 28 лет), написать «Остаток дня», один из самых английских романов ХХ-го века, по отзывам критиков при вручении Букера. В его экранизации 1993 года, не без изъянов снятой Джеймсом Айвори, тем не менее замечательно играют Энтони Хопкинс и Эмма Томпсон.
«Не отпускай меня» (и роман, и фильм) можно сравнить с отражениями двух параллельно расположенных зеркал, уходящих в бесконечность. В этих отражениях можно увидеть все, что угодно, в зависимости от угла зрения - от многократно умноженной своей банальной фигуры, до всей сконцентрированной боли мира. Все зависит от зрителя. Можно увидеть одно унылое напоминание о тщетности всего сущего, а можно и заметить миллионы осколков человеческого бытия. Вопросы биоэтики, каннибализм, человеческие жертвоприношения, удачные (и не очень) социальные эксперименты, любовь, зависть, ненависть, самопожертвование, долг, ксенофобия, эгоизм, сострадание, счастливое детство, блаженное неведение, «сверхлюди» и «недочеловеки» – далеко не полный список ассоциаций, которые вызвали у меня эти произведения. Исигуро (и Романек, но в меньшей степени) придал особую остроту своему роману, выбрав старый, проверенный и безотказный метод показа сложного, жестокого мира глазами наивного, чистого существа. Там, где прекрасные глаза Кэри Маллиган видят идиллическую картину детдома, где все равны, мы видим, на первый взгляд, циничное зомбирование в корыстных целях (хотя все окажется не таким простым делом). Там, где она видит свой долг в «служении всей жизнью» в прямом смысле, мы видим, что несчастным созданиям просто заменили Бога человеком (нам, на всем пространстве одной шестой суши это особенно знакомо). Там, где она видит заботливых, чутких докторов, нам вспоминаются документальные кадры с фашистскими или японскими «врачами», деловито ставящими бесчеловечные опыты над пленными. Этот список сравнений и ассоциаций можно продолжать и продолжать.
Очень понравилась Кэти - Кэри Маллиган, девушка с хрупкими плечами и печальным, мудрым взглядом. Второй раз (после отлично сыгранной роли в «Социальной сети») удивил своей игрой Томми – Эндрю Гарфильд. Даже Рут – Кира Найтли, к которой я отношусь довольно прохладно, не добавила этому фильму ложки дегтя. А уж игра старшего поколения в лице мисс Люси – Салли Хокинс и бесподобной мисс Эмили – Шарлоты Рэмплинг вызвала просто восхищение.
В чем-то мне все это напомнило другое любимое произведение – рассказ (ставший потом романом) «Цветы для Элджернона» и его несколько экранизаций. В нем мир показан глазами счастливого дауна, ставшего, в результате эксперимента, несчастливым гением, с последующим регрессированием до того же уровня дауна, но уже, увы, несчастливого. Хотя общим у этих произведений является только художественный прием, но чувства они вызывают примерно одинаковые. В них главные герои ( Кэти в первом и Чарли во втором) вызывают не жалость и сострадание (в чём, кстати, многие обвиняют Романека, мол, дешёвенький мелодрамный приёмчик), а уважение. «Недочеловеки» в итоге оказываются более человечными, чем те, кто им отказывают в присутствии души или разума.

Очень страшное кино

В отличие от книги, которая развивается неторопливо и не спешит подкинуть читателю сахарную косточку в виде немедленных ответов, кино все-таки живет по своим законам. В первые секунды, нам объясняют, что в пятидесятых годах в медицине был совершен грандиозный прорыв, и теперь врачи, ура, могут излечивать неизлечимое.
После чего показывают юношу, улыбающегося на операционном столе, и девушку с лицом ангела, которая размышляет что-то о "донорах" и "опекунах". Мы еще не понимаем всего, но ясно, что в научной революции они принимают не последнее участие.
А потом – пасторальная картинка обычного английского привилегированного пансиона. Строгие, но человечные наставники, бескрайние зеленые лужайки, кинотеатр, уроки поэзии и искусства, здоровое питание. Детишки, вполне нормальные и довольные жизнью, правда, одеты в серое и ходят шеренгой, но это, видимо, излишки известного английского воспитания. В перерывах между уроками, у них есть довольно времени сплетничать, заводить наивные школьные романы, мечтать о том, что заведут лошадей, когда станут большими.
Только есть на общем фоне маленькие странности. Например, самым страшным грехом считается курение. Любая царапина подвергается тщательному медицинскому осмотру. И главное, и дети и учителя прямо-таки помешаны на рисовании. Лучшие произведения искусства отправляются в загадочную галерею, и попасть туда – предел мечтаний любого воспитанника. Наверное, многие родители хотели бы видеть своих детей в такой школе. Только никаких родителей здесь нет. Все детишки – клоны, генетический материал, который по достижению совершеннолетия будет использован по назначению. Они этого понимают и не понимают, поскольку правда завуалирована. Пока одна из наставниц, на грани нервного срыва не сообщает им, то, что никто из них не поедет в Голливуд, не станет ни актером, ни ученым, ни даже продавцом в супермаркете. После чего уезжает из приюта. А дети остаются, взрослеют, покидают интернат и начинают жить "настоящей жизнью". Пока не получают повестку, что пора явиться на первое "пожертвование".
Не думайте, что речь идет о какой-нибудь фантастической "драме взросления". И уж конечно, не об этических проблемах клонирования и донорстве органов. Человечество, как оно успешно доказывает, способно на любые зверства, но до подобных "высот" современной науке еще далеко. Речь идет о самом настоящем фильме ужасов. Во всяком случае, это то, что вы чувствуете, хотя на экране нет ничего ужасного. То, что способно напугать до чертиков, совсем необязательно должно выглядеть как Фредди Крюгер. Ужасное, оно здесь, совсем рядом, в нас самих.
Все происходит тихо, мирно, по обоюдному согласию. Доноры спокойно ложатся под нож, первый, второй, третий раз… который в большинстве случаев завершается вскрытием. Это и страшно. Когда Кира Найтли (Рут), как древняя старуха, волочит ноги по больничному коридору, спокойно рассуждая о грядущей смерти, так и хочется закричать: "Да что же вы! Восстаньте! Убегите! Закричите! Устройте революцию! Создайте политическую партию! Сделайте хоть что-нибудь!!!" В общем, начинаешь понимать, какое это счастье - обычный голливудский хэппи-энд. А здесь придется досидеть до конца, чтобы увидеть, как девушка Кейти(К. Мэллиган) провожает беспомощным взглядом Томми (Э. Гарфилд), любовь всей своей короткой жизни, умирающего на операционном столе. А потом и сама получает повестку – ее первое "пожертвование" состоится через месяц. Она приезжает на заброшенный луг, смотрит широко открытыми глазами на потрясающий закат и утешает себя тем, что ей и так страшно повезло – прожить целых 28 лет. А еще – тем, что "реципиенты" не более счастливы, чем "доноры". Им дается долгая жизнь, которая, как песок, ускользает между пальцев. А все так просто - чтобы по - настоящему чувствовать жизнь и наслаждаться ею, надо всего лишь знать, что продлиться она лет 25, не больше.

Для меня фильм раскрыл две вызывающие сострадание темы: этическая сторона вопроса клонирования в ключе души человека и зыблемая мораль человечества.
В провинциальном английском интернате, огражденным де факто безобидным полуметровым забором, де юре оплотом одиозных историй из внешнего мира воспитываются трое совершенно обычных, с физиологической точки зрения ребенка, разделяющих, как и любой сверстник в их возрасте, радости и хлопоты бытия.. Наряду с ежедневными уроками живописи, географии и пения детей балуют ежемесячными ярмарками, воспитывая дух единства учащихся и непоколебимости школьных принципов перед любого рода проявлением любознательности к внешнему миру со стороны отдельных учеников. Все бы продолжалось по сценарию легкого бриза английских будней в жизни безобидных детей, пока однажды в предпубертатном периоде школьников не погрузили в тяжелое таинство их истинного пребывания на земле и не взвалили этот крест во благо спасения человечества на горб безбожно нареченных “несчастных существ”. Эти дети – клоны, выращенные искусственным образом на заре медицинского прогресса в интересах истинного человечества для последующей трансплантации органов на место уставших печени или почки Богом созданного Человека. Фильм переносит нас по трем основным периодам жизни троицы: детство, юность, взрослая жизнь,- раскрывая неподдельную схожесть клонов с обычным человеком. Главные герои познают страх, любовь, прощение, смирение и духовность. Будучи взрослыми, герои картины узнают еще более щемящую душу правду: их интернат был последней этической школой, где Богоугодный Человек в лице устыдившихся преподавателей пытается оправдать прагматику своих деяний и найти предпосылки души в “несчастных существах”, которая все-таки там оказалась.
Как и любая антиутопия, картина остается лишь инструментом обнажения моральной деградации человечества и что в любой отрезок времени, будь то послевоенная, познавшая страх и гибель народа Великобритания, колыбель процветающего либерализма, или, далеко не забегая, сегодня утром поставить перед нами вопрос: “Готовы ли мы СЕЙЧАС отказаться от половины людской расы во благо сохранения здоровой нации и искоренения веками истребляющих нас болезней? …и человек скажет “Да””.

Потрясла тональность картины, музыкальное сопровождение, игра. Я очень рад, что попал на предпремьерный показ.

Оригинальный роман Исигуро - история пронизанная грустью, печалью и бессмысленностью существования. История, вроде бы и фантастическая, на деле не носит никакого морализаторского посыла, а бесконечно стремится к сентиментальным романам о вечной любви. Создатели фильм очень точно угадывают это настроение. И им удается не только его точно передать, но и его усилить. Местами, наверное, даже слишком. На усиление тут работают и точно выбранные персонажи и постоянно серое небо, и неприятные люди, и даже мелкие "рюшечки" вроде браслетов, на руках героев. Последние никто и никак не комментирует (как и многие другие придумки чисто фильма), но оно и не нужно.
Как и сама концепция клонирования, многое здесь принимается как данность. Что интересно, за данность здесь принимаются даже сюжетные повороты, которые были в романе. Так, Мадам никогда не видела танцующую Кэтти. Кэтти же в свою очередь оказывается большей пуританкой (да что там, она до последнего остается девственницей), чем ее же книжная версия. Понятно, конечно, что лишний раз засовывать в мелонхоличную драму эротические сцены глупо, но вот так, когда остается только намек на них, теряется что-то важное.
Важное теряется и из-за некоторой скороговорки в сценарии. Там где у Исигуро все было плавным и неторопливым, здесь рубленное и стремительное. Проход от детей до взрослых людей происходит, как спринтерский забег с короткими остановками - чтобы посмотреть достопримечательности. Из послдених здесь, конечно, блистает заглавная тройка. Все трое (Найтли, Гарфилди и Маллиган) работают в слаженной связке друг с другом и с книжными персонажами. И если Маллиган достаточно просто мелонхолично улыбаться, а Гарфилду быть грустным мальчиком дебилом (что у него всегда прекрасно получалось), то Найтли приходится пройти достаточно сложную трансформацию своей героини. Причем, заметим, героини, роль которой в фильме (в сравнение с романом) максимально урезана. Ей богу, лучше бы урезали эти кадры с топорной метафорой про трепыхание на ветру.
Впрочем, несмотря на постоянно возникающие претензии, "Не отпускай меня" - пример удивительно правильной экранизации. Гарланд и Романек пркрасно понимая, что как не крутись, а букву соблюсти не получится, начинают цепляться за дух. И пусть иногда это все выглядит лишь слабыми попытками, в конце все равно грусть печаль и слезы у девочек.